них наверняка можно использовать в качестве мягкой подкладки, чтобы защитить колено! Отложив весло, он принялся перебирать запакованные тюки. Металлические банки, скорее всего, консервы – не то. Опять не то. А вот этот годится! Он потянул из кучи выбранный вещмешок. Что-то темное и стремительное вылетело из-под мешка. Мышь? Змея? Ящерица! Крупная ящерица, не менее двадцати пяти сантиметров в длину, возможно, одна из тех, что напали на Сапрыкина, заметалась среди кучи тюков. Вместо того чтобы нырнуть в середину кучи, рептилия проворно вскарабкалась на самый верх и оттуда прыгнула на Валерия. Она подскочила на целый метр – никогда в жизни Валерий не видел, чтобы ящерицы совершали такие прыжки, – и вцепилась когтями в левый рукав его комбинезона. Он ударил ладонью по руке, но ящерицы там уже не оказалось. Ловко перебирая маленькими лапками, она спустилась по рукаву к открытой кисти и вцепилась зубами в незащищенную кожу. Словно десятки острых игл одновременно впились Валерию в запястье. Он дернул рукой, но ящерица только сильнее сжала челюсти да еще вонзила в руку когтистые лапы. Валерий снова ударил рептилию, уже ребром ладони поперек ее узкого туловища, покрытого темной бугристой кожей. На этот раз тварь не успела ускользнуть или ее жадность оказалась сильнее инстинкта самосохранения. Тело ящерицы сплющилось, словно комок сырой глины. Послышался слабый хруст переламываемых костей, Валерий сразу вспомнил треск разрываемой плоти, раздавшийся в тот момент, когда ночные твари оторвали Лукьянову ногу. Из пасти рептилии выплеснулась пузырящаяся черная слизь, но сама она каким-то образом удержалась на руке. Валерий оторвал издыхающую тварь от своего израненного запястья, швырнул в лодку и размазал по дну каблуком. Ему тут же захотелось выбросить труп рептилии в воду, чтобы никогда больше не видеть ни ее, ни других тварей, но усилием воли он сдержал свой эмоциональный порыв. Исследователям таежных монстров наверняка потребуется образец для изучения. Впрочем, кроме лопнувшей шкурки растоптанной ящерицы да черной жижи, вытекшей из раздавленного тела, от образца мало что осталось. Валерий брезгливо поморщился: даже мертвая тварь вызывала у него отвращение.
Отвернувшись, он осмотрел собственную руку. Царапины от запястья до локтя (мерзкая тварь разорвала-таки своими когтями рукав комбинезона!) оказались неглубокими, а вот рана на месте укуса вызывала опасения. Ящерица не только вырвала с тыльной стороны ладони клочок кожи, но, похоже, повредила какой-то кровеносный сосуд – кровь текла не переставая. И это было еще не самое неприятное. Черная пузырящаяся слизь, выплеснувшаяся у ящерицы из пасти – то ли слюна, то ли блевотина, попала в открытую рану. В слюне ящериц содержится множество болезнетворных бактерий, вызывающих заражение крови, вспомнил Валерий, а укусы южноазиатских варанов вообще смертельно опасны. Как бы не развилась гангрена!
Он отхватил ножом от подола тельняшки еще один лоскут и, смочив его в реке, тщательно протер им место укуса. Рана оказалась даже опаснее, чем он предположил, – под содранной кожей обнажились изжеванные волокна мышц не розового, а темно-бордового, почти черного цвета. К счастью, кровотечение остановилось. Похоже, он ошибся, предположив, что ящерица повредила ему вену. Валерий хотел забинтовать рану, но, пока возился с новым «бинтом», решил этого не делать. Кровь больше не текла, и он не стал накладывать повязку, чтобы не бередить подсыхающую рану. Однако стоило взять в руки весло, и рана открылась бы снова – Валерий даже не сомневался в этом. Пришлось сделать перерыв. Он уселся на скамью, с удовольствием вытянув перед собой ноги. Сразу навалилась усталость, за которой подступила и дремота, что, впрочем, было неудивительно, ведь всю прошлую ночь он не сомкнул глаз. Валерий решил, что может позволить себе короткий сон – все равно с одной здоровой рукой гребец из него никудышный. Прежде чем закрыть глаза, он перебрал все оставшиеся тюки, но других тварей в лодке не обнаружил – видимо, убитая ящерица была единственной. Убедившись в этом, Валерий выбрал тюк покрупнее, привалился к нему и сам не заметил, как провалился в глубокий сон.
Организм спал. Расслабились натруженные мышцы, замедлилось дыхание, прекратили выработку ферментов внутренние органы. И только сердце продолжало качать кровь по тысячам вен, артерий и капилляров, снабжая клетки кислородом и забирая вырабатываемый ими углекислый газ. Однако в одном месте, на периферии кровеносной системы, этот цикл нарушился. Оказавшиеся на пути потока незнакомые клетки сами хлынули в этот поток. Они заполнили капилляры, после чего по венам устремились к сердцу. Присасываясь к кровяным тельцам, они поглощали их. Белые лейкоциты и красные эритроциты растворялись в массе облепивших их черных чужаков, которых с каждой секундой становилось все больше…
Валерию снилось что-то ужасное: паутина, которая росла сама по себе. Черная клякса выбрасывала во все стороны множество нитей, которые переплетались с другими нитями, выпущенными такими же кляксами, образуя густую ловчую сеть. В отличие от паучьих тенет, нити этой паутины не были гладкими – их покрывали острые шипы, сочащиеся ядом. Яд стекал по ним и срывался вниз тяжелыми липкими каплями. Разрастающаяся паутина заполнила собой все вокруг, заслонив небо и солнечный свет. Но Валерию нужно было во что бы то ни стало прорваться к свету. И он бросился вперед, потому что твердо знал: если останется на месте – умрет. Он бежал под дождем из ядовитых капель, уворачиваясь от тянущихся в его сторону шипастых нитей. А паутина все не кончалась. Более того, она стала подвижной. Нити уже не тянулись к нему, а выстреливали, подобно освободившейся пружине или языку хамелеона. У Валерия сбилось дыхание, пот заливал глаза. Он бежал из последних сил. Внезапно вылетевшая откуда-то снизу плеть, паутинная нить или щупальце захлестнуло его левое запястье. Шипы, похожие на змеиные зубы, пронзили кожу, и стекающий по ним яд попал в кровь. Еще одна плеть обвила левую голень, раздирая ткань комбинезона и кирзу армейских ботинок. Валерий выхватил нож и принялся рубить обвившие его нити- щупальца, но они были прочны, будто колючая проволока. Паутина завибрировала, почувствовав попавшую в нее добычу. Со всех сторон к Валерию потянулись новые щупальца. Он поднял голову и закричал, содрогнувшись от ужаса, – из каждого узла паутины на него смотрели пустые голодные глаза. Глаза, в которых не было зрачков: одна чернота и полыхающий где-то в глубине огонь…
– А-а-а!!!
Валерий открыл глаза. Серое небо с низкими тучами, медленно несущая свои воды река, покачивающаяся на волнах лодка, и никакой паутины! Это был просто приснившийся ему кошмар. Обычный страшный сон, и ничего больше. Но во рту явственно чувствовался тухлый привкус разложения и смерти. И запах! Так пахло от умирающего электромонтера, от его ран, заполненных черной пенящейся слизью.
Валерий в ужасе взглянул на свою израненную левую руку… и не увидел раны. Ни засохшей крови, ни свисающих волокон разорванных мышц – ничего! Кожа на месте укуса затянулась. От страшной раны на запястье осталось только темно-лиловое пятно, похожее на внутреннюю гематому. Вне себя от изумления Валерий снял с руки потрепанную повязку. Укушенный накануне палец тоже совершенно зажил, лишь немного распух. Но рана, рана непостижимым образом исчезла! Даже шрама не осталось. Хотя он считал, что эта отметина останется у него навсегда. Валерий еще раз осмотрел заживающую руку. Попробовал согнуть палец – тот не сгибался, видимо, из-за отека. Он дотронулся до пальца здоровой рукой, согнул. Палец согнулся совершенно свободно, как кусок пластилина, причем совершенно без боли. Валерий вообще не чувствовал его, словно палец был не его. Паралич одного пальца?! Как такое возможно?!
Ему нестерпимо захотелось закурить. В пачке как раз остались две целые сигареты, да и спички должны были просохнуть. Валерий потянулся за коробком, который оставил на скамье для просушки, но, случайно взглянув себе под ноги, так и застыл с протянутой рукой. Раздавленная ящерица, валявшаяся на дне лодки, исчезла! Точнее, исчезла шкурка, тельце, даже выпущенные кишки. На дне лодки валялся только расплющенный скелет – голые кости и ничего больше! Даже не пытаясь разобраться в этой загадке, Валерий осмотрелся вокруг. Он сам не представлял, что надеется найти, просто искал. Заглянул под скамью, приподнял одну ногу, потом другую. Левая нога поднялась с трудом. Она вдруг словно налилась свинцом и вообще стала какая-то… чужая. И еще Валерий заметил на штанине, выше голенища десантного ботинка, странное пятно. Ткань на этом месте как будто выгорела, но не от огня. Кислотный ожог, вот что это такое, сообразил Валерий. Еще в юности, возясь с отцовским автомобильным аккумулятором, он случайно капнул на штаны электролитом, и кислота разъела ткань. То давнее пятно и это сегодняшнее были очень похожи. Черт возьми, да они совершенно одинаковы! Разве что нынешнее гораздо больше. Валерий дотронулся до пятна пальцем, и сожженная ткань рассыпалась, обнажив голую ногу. Нога в этом месте потемнела и распухла. На голени вздулась огромная черная шишка величиной с кулак. Поразительно, как он еще не почувствовал боли. Валерий осторожно погладил вздувшуюся кожу и… ничего не ощутил! Нажал сильнее – то же самое. Шишка была мягкой и податливой, но прикосновение к ней не причиняло никакой боли.
