— Э, нет, — я говорю. — Нам надо высоко, чтоб видеть город.
— О'кей, мэм, — сказал он. — Весь Дели будет у вас перед глазами.
И ключ протягивает от номера на пятнадцатом этаже.
Тут я смотрю: по деревянной стойке — как раз перед моими глазами — ползет среднестатистический черный таракан.
— Таракан! — сказала я.
— О, нет!!! — Он сдул этого таракана прямо мне на грудь. — Где? — Он спросил улыбаясь. — Где вы видите таракана, мэм?
Продолжи я этот разговор, находчивый администратор сказал бы, что впервые видит подобное насекомое, наверное, мы завезли его на моей груди из далекой России.
— Да, это не лучший отель в мире, — говорит Лёня, опасливо поглядывая на гостиничный ресторанчик, из которого доносилась индийская музыка. — Но если мы сейчас пустимся на поиски пристанища, в ночь-полночь, в полностью незнакомой обстановке, нам может не улыбнуться удача, а когда мы придем в отчаяние, то не отыщем и этих ребят — с их вентилятором и тараканами.
— Зарезервировать номер вы можете минимум на три дня, — обрадовался администратор, почуяв наше безвыходное положение.
— А если нам раньше придется уехать?
— То вам ничего не отдадут! — радостно ответили Лёне.
В ресторан мы не пошли из простых соображений — принесут меню с незнакомыми названиями. А мы же не в курсе, что это такое. Закажем, а есть не сможем. Поэтому свернули в кафе, там самообслуживание. Берешь большую тарелку, разделенную перегородочками, — и из горячих чанов накладываешь себе, что хочешь. Все дымящееся, красное, очень аппетитное. А мы голодные, всего себе набузовали, такие тарелки получились на вид живописные, нам еще сверху полили это соусами!.. Сели, попробовали, и — аж дыхание перехватило. Это были огненные блюда, сплошь перец и кари, у нас внутри заполыхал пожар.
— Ой, — сказал Лёня. — Больше не могу! Душа горит!..
Из того, что мы набрали, удалось съесть только по пресной печеной лепешке чапатти. Но это были не все потрясения дня.
В ярко освещенном лифте с зеркалами мы поднялись на пятнадцатый этаж и очутились в страшном полутемном коридоре. Вдоль каменных стен уходили в неведомую даль ржавые запотевшие трубы, на полу валялись куски штукатурки, трубы протекали, лужи на полу, где-то вдалеке покачивалась одинокая лампочка, разбрасывая по стенам наши встревоженные тени. Около нее метался рой насекомых.
— Фильм ужасов, — сказал Лёня и вдруг остановился как вкопанный.
Сумеречный коридор обрывался, и без бортика, без загородки — перед нами разверзлась черная бездна с огоньками редких фонарей и горящими ночными окнами Дели.
— Осторожней, сэр! — крикнул портье, который сопровождал нас в номер. — Здание не достроено. Предполагается двадцать пять этажей. Но уже три года, как застопорилось на пятнадцатом. Крыша на этаже есть только над вашей комнатой, а коридоры не имеют торцовых стен.
Мы подняли головы. Над нами сияли звезды.
— Ну, вообще, — сказал Лёня.
Индус открыл дверь, зажег свет и включил вентилятор. С бешеным ревом над узкими аскетическими кроватями завертелся пропеллер, лопасти которого украсили бы вертолет «Ми-24». В комнате подул такой силы ветер, что из туалета к койке можно было подобраться, только с усилием преодолевая его штормовые порывы. Придерживая шапочку, портье прокричал нам:
— Спокойной ночи.
Вентилятор мы тут же выключили.
— Ну его на фиг, этот вентилятор, еще отвалится! — сказал Лёня. — Давай лучше откроем окна. Пускай ворвется ночная прохлада.
Мы распахнули окна, оставив только накрепко прибитые гвоздями рамы с противомоскитными сетками.
— Тут, видимо, сурово с этим делом, — говорит Лёня. — Хорошо, они все предусмотрели.
— Просто все, — говорю.
В углу, там, где две стены по всем мыслимым законам градостроительства должны плотно соприкоснуться друг с другом, от пола до потолка нашей комнаты зияла щель — толщиной сантиметра три.
— Туши свет! — скомандовал Лёня. — А то сейчас такое налетит!!!
Мы погасили свет, быстро легли на очень ровные кровати с плоскими подушками и замерли, не отрывая глаз от этого загадочного отверстия. Поэтому мы оба увидели, как в разверстой щели появилось странное белое крыло — то ли птицы, то ли огромной бабочки, то ли я уж не знаю кого. Оно медленно поднялось под потолок, остановилось и затрепетало.
Ранним утром мы были разбужены истошными криками. Вскочили, бросились к окну и обомлели: в воздухе носились стаи крупных сверкающих зеленых птиц с длинными хвостами, с изумрудными хохолками и такими характерными клювами, что порода не оставляла сомнений: это были здоровенные индийские попугаи. Солнечные лучи пронизывали их оперение, в разрывах стай возникали уголки старого Дели: пыльные двухэтажные улицы, индуистские и мусульманские храмы в запущенном состоянии, выжженные солнцем деревья и натуральные обезьяны, запросто разгуливающие на свободе.
Мы стали одеваться, наряжаться, с сотней предосторожностей Лёня попытался принять ледяной душ (горячей воды, естественно, не было). Спустились в наше вчерашнее кафе, а куда еще? Чем-то позавтракали огненно-красным, самым диетическим из всего, полыхавшего перцем и кари в раскаленных казанах. По-деловому наняли моторикшу (тот застенчиво попросил в три раза дороже, Лёня, поторговавшись, дал только — в два) и, овеваемые встречным ветерком, отправились через весь город в куда более престижный район — в Нью-Дели.
Международный книжный конгресс, на который мы прибыли получать награды, проходил в роскошнейшем отеле, похожем на дворец, и, что интересно, он назывался «Ашока»! Просто и коротко: «Ашока». Мощное здание, причудливо отделанное драгоценными металлами и камнями, раскинувшееся в райском парке с прекрасными деревьями, сочной травой, кустами роз, фонтанами, павлинами и фазанами, было оснащено до того передовой системой кондиционеров, что — прямо с пятидесятиградусной уличной жары ты попадаешь в спасительную прохладу, будто бы очутился в каком-нибудь окраинном сахалинском Доме культуры на берегу залива Нанива. Я там, на Сахалине, выступала в конце февраля — начале марта, публика в зале сидела в шапках и в пальто. Вот такая же в «Ашоке» была искусственно создана атмосфера.
Да и местный таракан был не чета вчерашнему — крупный, как азербайджанский чернослив, с длинными молодцеватыми усами. Он стоял у стенки около входа в конференц-зал и с любопытством осматривал прибывших участников конгресса. Жалел, наверное, что многие из приглашенных не приехали, потому что их страны — особенно члены Европейского сообщества — объявили бойкот Индии: за месяц до этого на полигоне в Раджастане индийцы, несмотря на протесты мировой общественности, дважды провели испытание ракет с ядерными боеголовками.
Особенно все удивлялись, узнав, что мы из России. Той самой России, которая обычно больше всех недовольна, когда кто-то другой, а не она демонстрирует свои вооружения. Нас уж точно не ждали, даже не приготовили подарка. А мой Почетный Диплом Андерсена собирались отправить в Москву с нарочным югославом.
— Как??? Вы разве приехали?!! — воскликнула глава этого всепланетного мероприятия Лина Майсен из Швейцарии. И за пять минут до начала церемонии побежала в магазин просто от себя лично купить мне какой-нибудь подарок.
Зазвенели литавры, лучшие сказочники мира (в основном — «третьего») выстроились на сцене, им
