чемоданчиком, подумала, что на обратном пути надо непременно что-нибудь купить. И товары, и торговки выглядели аппетитно.
Алёну, невысокую русоволосую женщину, широко и щедро улыбавшуюся навстречу всему поезду, Анна приметила ещё в окне вагона. Та, в белом плаще и белой кофточке в мелкий чёрный горошек, спешила по перрону вместе с высоким, плотным, краснолицым мужчиной лет шестидесяти. Тот был одет представительски: коричневый костюм, галстук. Но и без костюма было видно за километр, что это настоящий, коренной начальник, да не тот, что оторвался от почвы и висит в чиновном небе, как надутая жаба, оторванная игрою судьбы от родного болота навсегда и оттого вечно угрюмая и неизреченно злобная, нет! То был подлинный
– Аня! – воскликнула Алёна. – Вот точно как Яша написал – говорит, чёрненькая, изящная, на француженку похожая. Давайте ваш чемоданчик Пете. Это Пётр Иванович Касимов, директор нашего завода… Весь Горбатов наш стоит на трёх Петрах – мой Петя, муж мой Огурчик, Пётр Иванович да Пётр Степанович, директор школы. Они же со мной вместе – депутаты совета. Так что принимаем вас на высшем уровне. Добро пожаловать!
– На машине сейчас, – сказал Касимов. – Часа полтора.
– Он лишнего у нас не говорит! – залилась смехом Алёна. – Ну как доехали?
– Так, ничего. Храпят все, как обычно, – отвечала Анна. – Обратно поеду – у ваших женщин что-нибудь куплю.
Касимов издал носом звук неодобрения.
– Здесь, Анечка, ничего не надо покупать, тут цены космические, для проезжающих. Что вам надо – мы вам достанем.
– Носки – сорок рублей, – фыркнул Касимов. – Косынка – сто!
– Всего? – удивилась Анна. – Всего сто рублей за косынку ручной работы из настоящего козьего пуха?
– «Всего сто рублей»! О, столичные жители! У нас на сто рублей, – заметила Алёна, – неделю прожить можно.
– Это без водки. Если. – сказал Касимов.
За рулём пожилой белой «Волги» – официальной машины поселковой администрации – сидел Василь Палыч, настоящий водила, чьи предки, видно, были тоже из племени извозчиков. Он что-то тихонько напевал под нос, замечал «хорошо – не жарко», предупреждал: «щас немножко потряхнёт» и казался человеком, полностью и с удовольствием совпадающим со своим занятием. Но и вся обстановка, в которую попала Анна, излучала это счастливое совпадение: ничто не лезло вон из кожи, чтоб заявить о претензиях, поманить, обмануть, ничто не притворялось ничем. Всё как-то ровно, чётко укладывалось в свои места и границы.
– …семьдесят восемь километров, – говорила Алёна Анне, сидевшей рядом с нею на заднем сиденье. – По дороге ничего особенного не будет. Волка не ждите.
– Волка, какого волка?
– Ну как, – тамбовского.
– Жалко, – засмеялась Анна. – Я думала посмотреть, что за зверь такой.
– В городе памятник ему есть и ресторанчик открыли – «Тамбовский волк». Огурцы там наши идут хорошо. А так я восемь лет здесь живу – волка не видела.
– Я видел! – отозвался Василь Палыч. – В прошлом году с тестем на охоту ходили, десять кэмэ от нас. Сели на опушке позавтракать – он вышел, посмотрел, ушёл. Деловой такой, ё! И спокойный, слушай, – посмотрел, как инспектор, строго так, повернулся и пошёл начальником главка. Никакого мандража тебе. А у нас два ружа было – ему пофиг.
– Тамбовский, – одобрительно заметил Касимов.
– Так вы на сколько дней? – спросила Алёна Анну.
– Как писала, – на три. Больше никак.
– Да, спасибо вам огромное за статью про Лиличку. Всё у вас так точно, так обстоятельно получилось. Я так плакала… Нет, не от вашей статьи конкретно, а просто – жизню вспоминая. Это у нас Касимов любит говорить – «Эх, жизня!»
– Какие у вас женщины проворные – столько навязали, так бойко торгуют. А до Тамбова ничего не продавали.
– И после Тамбова ничего не будет. Это же наши тамбовчанки, их знать надо.
– Да! – возрадовался Василь Палыч. – Наших баб не аист приносит, а вертолёт! Они прям от пелёнок с пропеллером!
– Я привезла тетрадь вашей подруги Розы – вдруг она вам нужна.
– Какая тетрадь, Анечка? Что в ней?
– Красная тетрадь, записки Розы.
– О чем?
– О жизни там… о Боге, – нехотя сказала Анна.
– Господи, что Роза, бедняжка, могла знать о жизни? Она по-людски-то и не жила никогда. Всё какие-то отвлечённости. Книжная девочка. Ну и что там, в этой тетради, умное что-нибудь?
– Умное, только… безумное.
