– Давай, иди в ванную.
Встав с кровати и сделав два шага, она закачалась, и, потеряв сознание, упала.
То, что произошло потом, с натяжкой можно было назвать любовью – после того, как он на руках отнес её в ванную, помог помыться, вымылся сам, и они легли в постель. Выдерживая марку, он не стал извиняться, хотя следовало – вспомнилась судебно-медицинская практика, многочисленные эпизоды обращения девушек по поводу изнасилований. Подавляющее большинство из которых не являлось изнасилованием в чистом виде, и в роли жертвы выступали мужчины – их шантажировали. Одна дама сделала это своей профессией – её приводили на освидетельствование минимум раз в неделю, она подавала заявление по поводу изнасилования, которое потом забирала, когда попавший мужик с ней расплачивался.
По-хорошему надо было создать видимость необычайно высоких чувств, поговорить о прекрасном будущем – чтобы оно не омрачилось заявлением в милицию по поводу изнасилования. Эти мысли тлели где-то на задворках сознания, но вскоре погасли. После ванной Андрей с Леночкой занимались сексом по взаимному согласию.
В шесть утра он стал собираться, нужно было ехать в аэропорт.
– Везучка, у тебя есть три часа поспать перед работой, – сказал он в виде напоминания.
– Помнишь, что я тебе говорила… – напомнила она в свою очередь.
Он это очень хорошо помнил, правда, до конца не осознал.
– … про ответственность за всё, что произойдёт, – докончила она фразу.
Он кивнул. Одевшись, подошёл к ней, наклонился, поцеловал в губы, и вышел прочь.
…Так, с водкой, трэшем и угаром, закончился этот крупный мозгоразрушающий проект.
Андрей не думал об этом по дороге в аэропорт и во время полета, потому что крепко спал – и в такси, и в самолёте. На работе был цейтнот, также было не до размышлений. Он уже не состоял на службе темных сил, призывавших убивать и насиловать девушек, а управлял более мирными процессами – деловыми. Время от времени Леночка напоминала о своём существовании – звонила и докладывала о ходе операции, как проводит переговоры, подписывает договора и забирает доверенности на получение товара. Ту же самую информацию давали Ренат с Блайвасом, поэтому Андрей знал обо всём, как бы если находился рядом со своими товарищами в Москве. Босс сработал хорошо, как закрыл Умара, так и освободил – его выпустили еще до того, как рассвело. Блайвас не спал почти всю ночь, нервничал, и стал названивать Умару с шести утра. В восемь абонент вышел в эфир, и Блайвас тут же его подсек. Он потребовал немедленно встретиться. Встреча произошла там же – в английском пабе «Гудермес». Умар, парфюмированный тюремными запахами, выдал оставшиеся векселя, а взвинченный Блайвас набросился на него с требованием компенсировать $100,000 за освобождение, дать дополнительный дисконт и отсрочку платежа. Не тут-то было. Умар возразил: если бы все вексели забрали вчера, то не нужно было бы его освобождать. Всё равно это не имело значения, частями выбраны ценные бумаги или одним махом. Их выписали по договоренности – окончательной договоренности в минувшую пятницу, когда утрясли сумму сделки, счетчик включился, и контрагенты – то есть Блайвас со товарищи – обязаны в оговоренные сроки вернуть оговоренные 40 % номинала векселей, даже если не заберут их. Однако, Блайвас не тот человек, которого можно запросто срубить с хвоста. Он дал понять, а Радько ему помог, что располагает возможностями упрятать обратно за решетку только что откинувшегося Умара. Объяснил, что Умар находится на свободе не потому, что такой ловкий, а потому что нужен для дела.
И Умар был вынужден сдаться – ему не с кем было посоветоваться насчет людей Коршунова, так как Лечи был в бегах. Умар согласился, чтобы указанные $100,000 вычли из тех денег, которые пойдут в уплату векселей, и дал дополнительный месяц отсрочки. Первый платеж – в последний рабочий день декабря, уменьшился до $70,000. Стороны закрепили соглашение крепким рукопожатием, и Умар буквально вытолкал Радько и Блайваса из своего заведения, изрыгая проклятия в адрес Клавдии Пайпер, которую за её блядство следовало не обливать кислотой, а закопать, чтобы её никто не нашел.
Оказавшись в кардиоцентре, в своём офисе, Андрей прежде всего проверил, сколько денег перечислил кардиоцентр Совинкому с момента прошлого визита в Волгоград. Это была сумма, с которой нужно отчитаться перед Халанским. Сумма уже была известна, сейчас Андрей, как обычно, проверил её, сверил с прошлым отчетом, сделанным для Халанского, и написал новый, в котором, как всегда, расшифровал каждый платеж (для каких отделений закупалась продукция), вывел четыре суммы – аренда (неофициальная часть), доход от аптеки, 5 % от общей суммы всех платежей (с этих денег главврач откатывает заведующим отделениями и начмеду), и 3 % от общей суммы (эти деньги главврач забирает себе, о них никто не знает, кроме него и хозяина Совинкома); и суммировал их. Затем вынул из портфеля деньги, снятые со счета в Петербурге, отсчитал четыре суммы и разложил их по отдельным конвертам. Которые положил во внутренний карман пиджака. Созвонившись с Халанским, узнав, что он готов принять, направился в приемную.
Оказавшись в кабинете главврача, закрыв за собой дверь, Андрей проделал процедуру, давно ставшую ритуальной: подошёл к столу, поздоровался за руку с главным, положил на край стола четыре конверта и накрыл их свернутым вдвое листком бумаги, на котором была выведена расшифровка платежей, затем сел за приставной стол, посмотрел в окно, увидев краем глаза, что главный смахнул конверты в тумбочку, а расшифровку, пробежав глазами, порвал и выбросил в мусорное ведро, повернулся к нему лицом:
– Вот, как-то так.
Пошли обычные для таких случаев разговоры – о погоде, о трудностях существования в условиях постоянных разъездов. Как обычно, Халанский поинтересовался, не слишком ли утомляют Андрея дальние поездки и процедуры по обналичиванию денег – может, ну его к черту, сидеть на месте оно спокойнее. Два года назад переезд директора Совинкома в Петербург вызвал шоковое состояние у главврача кардиоцентра. Андрей придумал легенду – получение второго высшего образования, но она как-то сама собой рассыпалась. Халанский постепенно привык, что хозяин фирмы-поставщика номер один проживает в другом городе и появляется в кардиоцентре раз в две недели по выходным. Система работала без сбоев, Совинком поставлял расходные материалы вовремя, и не было никаких причин для беспокойства. Но известие о том, что у Андрея в Петербурге ещё какой-то бизнес, насторожило Халанского. Он чаще стал задавать вопрос, насколько хлопотно вести одновременно столько дел, не отвлекают ли Андрея дела кардиоцентра от основного бизнеса. Ведь человеку не нужно так много денег, можно… и нужно довольствоваться малым.
– … вещи, престиж, социальные роли владеют нами, превращают нас в ёмкости для всего лишнего, да… Я не проповедую аскетизм в «келье под елью», я просто знаю, что жадность фраера сгубила. Лучше иметь стабильно и понемногу, да…
– Да, Станислав Анатольевич, – согласился Андрей. – Минимум материального максимума – этот принцип мне близок.
Общаясь с Халанским, неизбежно прийти к выводу, что люди не так уж безнадёжны. Андрей доложил о появлении нового поставщика – словацкой фирмы Egamed, поставляющей расходные материалы для отделения рентгенхирургии. Эта фирма сама вышла на Совинком – а другого варианта не было, куда бы ни обратились фирмачи, им везде бы указали на поставщика по умолчанию. Они предлагали продукцию, назначение которой Андрей слабо себе представлял, уяснил только название: Amplatzer, а также то, что это совершенно новое направление, не конкурирует с Джонсоном, а создаёт дополнительную нишу. Соответственно, кардиоцентр будет тратить больше денег на закупку (и получать дополнительную прибыль, так как услуги рентгенхирургии платные), и на продажи продукции Джонсон и Джонсон это никак не повлияет. Узнав о возможностях фирмы Совинком, руководство Egamed дало эксклюзивные условия, позволяющие стать дилером по Югу России.
– Мы растаможили первую партию, Станислав Анатольевич, товар поступил в отделение, – доложил Андрей.
Халанский кивнул – директор Egamed дозвонился и до него, и получил лестные отзывы о фирме Совинком. Собственно, поэтому Совинкому и дали такие выгодные условия.
На прощание Андрей напомнил о существовании компании Шварц Фарма, выпускающей широкий спектр кардиологических препаратов, в которой Вадим Второв до сих пор числился региональным представителем и предоставлял Совинкому беспрецедентные условия – отсрочку платежа три месяца и скидки 50 % (даже на таких условиях Андрей умудрялся динамить с платежами). Основным потребителем дорогостоящей
