– Привет, – вяло отозвалась Хрусталева. – Что-нибудь случилось?
– Случилось!
– Ты где?
– Возле твоего дома. Скажи мне, пожалуйста, код. Надо срочно поговорить с тобой! – Даже по голосу можно было определить, что Садчикова близка к истерике.
Элла Борисовна продиктовала код – и нахмурилась… Странные люди! Почему она ни к кому не врывается в дом без приглашения и не нагружает никого своими неприятностями?
Иду Хрусталева не видела с тех самых пор, как привозила ее к себе в гости после презентации у Пономаревой. Несколько раз приглашала на различные мероприятия, но Ида отказывалась – находила уважительную причину. Чудачка, думала при этом Элла Борисовна, никто не собирается насильно ее куда-то тащить. Отчуждение Садчиковой не сильно задевало Хрусталеву. Она была постоянно занята редакционными делами. Личная жизнь, если вкладывать в это понятие то значение, которое подразумевала Ида, занимала у Эллы Борисовны сто пятнадцатое место – Хрусталева именно так сама, смеясь, и говорила. Настоящей личной жизнью стала для Эллы Борисовны работа. Она редко позволяла себе расслабляться (как тогда, с Идой). Хотя любила говорить, что в ее возрасте уже позволено все.
Сейчас Садчикова примчалась сама…
Ида ворвалась в квартиру как тайфун: небрежно причесанная и кое-как накрашенная.
– Кофе будешь? – предложила хозяйка.
– Какой кофе! – Ида трагически воздела руки вверх. – Тут такое…
– Как хочешь, – спокойно сказала Элла Борисовна, – а у меня сейчас перерыв в работе, и я как раз собиралась попить кофе.
Садчикова притихла… Хрусталева любого человека умела поставить на место несколькими словами. Тот, кто считал, что в результате сложившихся с ней личных отношений приобрел какое-то влияние на главную редакторшу, сильно ошибался. Элла Борисовна всегда делала только то, что нужно и выгодно ей. Личные отношения не играли при этом особой роли. Изредка она помогала другим, но при этом никогда не подставляла себя.
– Давай. Давай выпьем кофе.
– Так что у тебя случилось?
Ида закашлялась, сделав слишком большой глоток обжигающе горячего напитка. На глазах ее показались слезы.
– Жуткие неприятности. – Она отставила чашку в сторону.
Элла молчала: она умела держать паузу.
– Вся надежда на тебя! – умоляюще произнесла гостья.
– Давай так… – Хрусталева со стуком отодвинула в сторону фарфоровую сахарницу. – Ты мне сейчас спокойно, без эмоций рассказываешь обо всем, что произошло.
– Я… я ввязалась в одну авантюру. – Ида кусала полные губы.
– Мне что, вытягивать из тебя каждое слово?
– Нет, подожди, я сейчас успокоюсь… – Садчикова встала и нервно заходила по кухне. – Покойный муженек оставил мне хорошее наследство, – начала она издалека.
– Об этом все знают. Одна фирма 'Торговый дом Садчикова' чего стоит! – с нескрываемой завистью сказала Хрусталева.
– У меня больше нет этой фирмы.
Элла открыла рот от изумления:
– Что ты сказала?
– У меня больше нет 'Торгового дома Садчикова', – повторила Ида.
– Подожди-подожди, он же тебе все оставил – или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься. Прошлый раз не хотела тебе говорить… Короче, после гибели Михаила его отпрыски предъявили права на папино наследство.
– Желать и получить… – начала Хрусталева.
Но Ида прервала ее:
– Старший, Илья, стал угрожать мне. С младшим я бы еще кое-как нашла общий язык.
– Если ты ни в чем не замешана, то чем тебя могут напугать? – медленно произнесла главная редакторша, настороженно глядя на гостью.
– Не замешана, клянусь! К гибели Михаила я не имею никакого отношения. Сама могла погибнуть в тот день. Случайно не поехала с ним… Понимаешь, случайно! – Голос Садчиковой сорвался на визг.
– Не кричи, – поморщилась Элла, – я уже сегодня навоевалась.
– Ты же знаешь: после взрыва поползли слухи. У нас все могут перевернуть с ног на голову.
– Это не так-то просто.
– Ты не знаешь этих парней! Им терять нечего. Старший мне так и сказал. Потом… – Ида помедлила. – Есть обстоятельства.
– Вот как?
