фехтовальщика.
Леони ответила за брата:
— Несколько дней назад, в ночь погрома в Пале Гарнье, на Анатоля напали на улице.
— Прошу тебя, Леони, — укорил ее брат.
— Ты пострадал? — живо спросила Изольда.
— Несколько ссадин и синяков, все пустое, — отозвался он, бросив взбешенный взгляд на Леони.
— Разве слухи о демонстрации сюда не дошли? — спросила Леони. Парижские газеты ни о чем другом не писали, как только об арестах вандалов.
Изольда не сводила взгляд с Анатоля.
— Тебя ограбили? — спросила она у него.
— Часы — те, что остались от отца — забрали. Больше ничего не успели — их спугнули.
— Значит, уличное ограбление? — повторила Изольда, словно уговаривая себя, что это именно так.
— Да-да, ничего больше. Просто не повезло.
Мгновение над столом висело неловкое молчание.
Потом Изольда, вспомнив о своих обязанностях, обратилась к Леони.
— Ведь в детстве ваша матушка провела здесь несколько лет, не так ли?
Леони кивнула.
— Должно быть, здесь было невесело расти одинокому ребенку, — рассуждала Изольда. — Без общества сверстников…
Леони с облегчением улыбнулась. Значит, ей не придется описывать несуществующие теплые чувства матери к имению. Не раздумывая, она спросила:
— А вы хотите поселиться здесь или вернетесь в Тулузу?
В ясных газах Изольды мелькнуло облачко недоумения.
— В Тулузу? Боюсь, я не…
— Леони! — предостерегающе произнес Анатоль.
Девушка покраснела, но встретила взгляд брата.
— Со слов маман у меня сложилось впечатление, что тетя Изольда из Тулузы.
— Право, Анатоль, я ничуть не задета, — вмешалась Изольда. — Но в действительности я выросла в Париже.
Леони склонилась к ней, подчеркнуто игнорируя брата. Ее все больше занимал вопрос, каким образом познакомились тетя и дядя. По тому немногому, что она знала о дяде Жюле, такой брак казался невероятным.
— Я хотела бы знать… — начала она, однако Анатоль не дал ей закончить.
— У вас широкие связи с Ренн-ле-Бен?
Изольда покачала головой.
— Покойный супруг не интересовался развлечениями, а после его смерти я, признаться, пренебрегала долгом гостеприимства.
— Я уверен, что люди вам сочувствуют, — сказал Анатоль.
— Многие из соседей проявили большую доброту в последние недели жизни супруга. Он и прежде довольно давно недомогал. После его смерти о многом нужно было позаботиться, а я проводила в Домейн- де-ла-Кад, пожалуй, меньше времени, чем следовало бы. Однако… — Она умолкла и спокойной уверенной улыбкой пригласила Леони к участию в разговоре. — Если пожелаете, я использую ваш визит как предлог пригласить на обед одного-двух местных жителей в следующую субботу. Не станем устраивать ничего торжественного, а просто дадим вам случай познакомиться.
— Это будет замечательно! — мгновенно отозвалась Леони и тут же забросала тетушку вопросами.
Вечер прошел гладко и приятно. Изольда оказалась превосходной хозяйкой, заботливой и обаятельной, и Леони чувствовала себя прекрасно. Ломти белого с толстой хрустящей корочкой хлеба, намазанные козьим сыром и посыпанные рубленым чесноком, тонкие палочки тостов с анчоусной пастой и черным перцем, тарелочка копченого горного окорока с лиловыми полумесяцами зрелого инжира. Тартинки с ревенем, золотистые сахарные печенья и кувшин, до краев наполненный компотом из шелковицы и темных вишен, и сливочник с лежащей рядом серебряной ложечкой на длинной ручке.
— А это что? — спросила Леони, указывая на блюдечко пурпурных шариков в сахарной глазури. — На вид — объедение.
— Жемчужины Пиренеев, засахарившиеся капельки сока хионантуса. Кажется, твои любимые, Анатоль? А это… — Изольда кивнула на другое блюдце, — домашний шоколадный крем. У Жюля исключительно искусный повар. Он прослужил семье сорок лет.
В ее голосе прозвучало сожаление, и Леони показалось, что, может быть, и Изольда, так же как их мать, чувствовала себя нежеланной гостьей в этой семье, а не законной хозяйкой имения.
— Ты сотрудничаешь с газетами? — расспрашивала Анатоля Изольда.
Тот покачал головой:
— Уже нет. Жизнь журналиста не для меня: внутренние проблемы, конфликты в Алжире, кризис во время последних выборов в Академию изящных искусств… Скучно заниматься делами, которые меня нисколько не интересуют, так что я это бросил. Правда, я и теперь пишу иной раз обозрения для «Ревью бланш» и «Ревью контемпорейн», но сейчас предпочитаю работать в не столь коммерческих областях.
— Анатоль работает в редакции журнала, предназначенного для коллекционеров и антикваров, — вставила Леони.
Изольда улыбнулась и снова обратилась к ней:
— Хочу еще раз высказать, как обрадовало меня ваше согласие приехать. Я боялась, что месяц в деревне может показаться скучен после парижского разнообразия.
— И в Париже можно соскучиться, — любезно возразила Леони. — Мне так часто случалось проводить время на унылых вечерах, слушая рассуждения вдов и старых дев о том, как хорошо жилось при императоре. Я предпочитаю книги.
— Леони у нас известная читательница, — усмехнулся Анатоль. — Вечно носом в книге. Хотя выбор чтения не вполне в моем вкусе. Страшные истории да готические романы ужасов…
— Как удачно — у нас здесь богатая библиотека. Мой покойный супруг жадно интересовался историей и другими, не столь обычными… — она замялась, подыскивая точное слово —…более редкостными предметами, если так можно сказать. — Она снова замолчала, и Леони с интересом ждала продолжения, однако Изольда не стала пояснять, что это были за предметы. — Там много первых изданий и редких томов, — продолжала она, — которые, несомненно, привлекут твое внимание, Анатоль, но есть и недурное собрание романов и приложений к «Ле пти журналь» для тебя, Леони. Пожалуйста, располагайте всеми книгами, как своими.
Время приближалось к семи часам. Тень высокого каштана выгнала солнце с террасы, а за ней и другие тени протянулись к краю лужайки. Изольда позвонила в серебряный колокольчик, стоявший на столике рядом с ней.
Тотчас же появилась Мариета.
— Паскаль доставил багаж?
— Уже давно, мадама.
— Хорошо. Леони, я отвела тебе Желтую комнату. Анатоль, тебе — покои Анжу с окнами на фасад. Они выходят на север, но все равно комната приятная.
— Уверен, что мне там будет очень удобно, — заверил он.
— Поскольку мы за чаем и поели, а вам, вероятно, захочется с дороги пораньше лечь, я не давала распоряжений об ужине. Прошу вас, не стесняйтесь звонить, если вам что-либо понадобится. У меня вошло в привычку в девять часов выпить рюмочку перед сном в гостиной. Если захотите присоединиться, я буду в восторге.
— Спасибо.
— Да, спасибо, — поддержала Леони.
