ГЛАВА 12
Габриель поднялся на парадное крыльцо Монк-хауса и нажал на звонок. Послышался долгий и мелодичный перелив. Габриель стоял, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя себя неловко с букетом в руках. Он слегка вспотел, не столько от жары, сколько от волнения. Внезапно он засомневался, так ли одет. Перед выходом Габриель остановил свой выбор на джинсах и белой рубашке с пиджаком. Пиджак был от Армани, но, может быть, правила требовали более строгой формы одежды? Поскольку это званый ужин, остальные гости наверняка будут в вечерних нарядах.
С чего он так разнервничался? Робости Габриель за собой никогда не замечал, но в обществе этих двух женщин краснел, как неуклюжий подросток. Беспокойства ему добавлял и микрочип во внутреннем кармане пиджака. При каждом движении жестяная коробочка с ки-логгером терлась о грудь Габриеля, напоминая о себе.
Изнутри не доносилось ни звука. Фонарь на крыльце не горел, в окнах, выходящих на улицу, тоже было темно. Похоже, дома никого нет. Может, Габриель перепутал день? Но вот в веерообразном окошке над дверью вспыхнул свет, раздались легкие шаги, а в следующую секунду дверь широко открылась и перед Габриелем предстала улыбающаяся Минналуш Монк в пышной черной юбке и прозрачной блузке. Выглядела она великолепно: изумительный цвет лица и буйство рыжих волос.
— Здравствуйте, Габриель. — Минналуш наклонилась вперед и поцеловала его в щеку мягкими, теплыми губами. — Это для нас? Спасибо, очень милый букет. — Она понюхала цветы. — Обожаю фрезии.
Несмотря на ее показной восторг, Габриелю вдруг пришло в голову, что уместнее было бы принести другой подарок — например, вино или шоколад. Приходить в этот дом с цветами — все равно что привозить лед в Антарктиду. Следуя за хозяйкой по коридору, заставленному цветочными горшками, он еще раз убедился, что растительности вокруг предостаточно. Кроме того, он совсем забыл о розах. Едва Габриель вошел в гостиную, аромат роз окутал его со всех сторон. Благоухание исходило из алебастровых горшков со свисающими стеблями и бутонами; тяжелый и сладкий запах также проникал в дом из сада через распахнутые створчатые двери. Аромат струился по воздуху и словно бы оседал на мебели, накрывая ее невидимой шалью.
Морриган поднялась из большого плетеного кресла навстречу Габриелю — босая, в белом платье- сорочке из льна, черные волосы рассыпаны по плечам. Простой наряд делал ее юной и менее неприступной. Какая красавица! В этой семье отличные гены.
— Добро пожаловать. — Морриган, как и ее сестра, скользнула губами по щеке Габриеля. — Располагайтесь поудобнее. — Она указала на кресла с подголовниками. — Что будете пить?
— Джин с тоником, если есть.
— Конечно.
Морриган приблизилась к тяжелому дубовому буфету и открыла дверцы. На полках стояли бокалы и множество бутылок с самыми разными спиртными напитками.
— Я буду красное вино, — сказала сестре Минналуш и взглянула на Габриеля: — Извините, я на минутку отлучусь — поставлю ваш букет в воду.
— И посмотри, как там ягненок, — бросила через плечо Морриган. — Будь добра, убавь немного огонь. — Передавая Габриелю бокал, она сообщила: — Сегодня вы наш единственный гость, но мы с Минналуш решили показать все, на что способны. Главное блюдо — ягненок под итальянским соусом песто, закуска — равиоли с лобстером. Надеюсь, вы основательно проголодались.
— Меню превосходное.
Морриган удовлетворенно кивнула.
— Не буду скромничать, мы с сестрой отлично готовим. — Она подошла к плетеному креслу и опять уселась в него, подобрав под себя стройные ноги. — Итак, ваше здоровье.
— Ваше здоровье.
Габриель пригубил напиток. Вкус замечательный, джина в меру — именно так, как он любит.
Он покрутил головой, осматриваясь. Сегодня в гостиной царил уют: повсюду — на полках, столиках и даже на полу — мерцали огоньки зажженных свечей. Все предметы в комнате словно светились, компасы и астролябия горели медью, блестели стеклянные колпаки. В тусклом освещении белесые птичьи скелеты уже не пугали и приобрели своеобразную хрупкую красоту. Даже маски на стене утратили свою жутковатую ауру, их выражения казались скорее капризными, нежели зловещими. Диссонанс в общую гармонию вносил только Голиаф. Паук, неподвижно сидевший в своем стеклянном аквариуме, по-прежнему выглядел угрожающе.
Минналуш вернулась в гостиную, опустилась на обитый велюром диван и протянула руку за своим бокалом вина.
— На кухне все в порядке, через полчасика сядем за стол, — сообщила она и одарила Габриеля улыбкой. — Неплохо было бы выпить шампанского в честь вашего вчерашнего дебюта. Морриган сказала, вы прыгнули так легко, будто занимались этим всю жизнь.
У нее такой внимательный взгляд, подумал Габриель. Невольно веришь, будто находиться в твоем обществе — огромное счастье для Минналуш. А бархатистый голос только усиливает эффект. Наверное, его звучание пленило не один десяток мужчин, готовых с радостью выполнить любой каприз обладательницы такого голоса.
— Мне понравилось, — сдержанно ответил Габриель. — К тому же у меня прекрасный тренер.
Он взглянул на Морриган.
— Благодарю вас, любезный сэр, — улыбнулась та и подняла бокал в коротком салюте.
Габриель послал ответные улыбки обеим сестрам, не переставая гадать, которая из них проникла в его разум. Меньше двух суток назад он имел очень близкий ментальный контакт либо с Морриган, либо с Минналуш. Одна из них побывала в его сознании — интимнее этого ничего быть не может.
Однако если Габриель рассчитывал уловить отголоски этого посещения, его ждало разочарование. Все трое непринужденно обсуждали книги, кинофильмы, ситуацию на Ближнем Востоке, в общем, вели обычную светскую беседу. Сестры Монк были просто обворожительны. Невероятно начитанные, остроумные собеседницы и заботливые хозяйки вечера. Кроме всего прочего, они не стеснялись говорить и о себе.
— В детстве мы терпеть не могли друг друга, — оживленно рассказывала Минналуш. — Соперничали в школе, сцеплялись по любому поводу — из-за мальчишек и всего остального. Морриган вела себя ужасно,
