— Весьма любезно с твоей стороны. — Она тепло улыбнулась. — Хотя имя мужское.
— Не может быть!
— Может. Из стихотворения Йейтса «Кот и луна»:
Любимое стихотворение моего отца. После рождения Морриган он мечтал о сыне и заранее выбрал мальчику имя. Увы, родилась я, но имя уже менять не стали. Могло быть и хуже — представь, если бы папа остановил свой выбор на Кухулине!
Минналуш со смехом села.
— А Морриган? Тоже звучит необычно.
— Это из ирландской мифологии. Моя мать родом из Голуэя.
— Ты наполовину ирландка?
— О да. Прапрапрапраправнучка фей, эльфов и прекрасных чародеек.
— И великого Джона Ди.
— Тоже мага и волшебника. — Минналуш поднялась и пригладила волосы. — Уже поздно, Морриган, наверное, заждалась.
Только по возвращении в Монк-хаус Габриель осознал, что встревожило его днем в разговоре о Джоне Ди. Минналуш упомянула, что дневники Ди хранятся в Бодлианской библиотеке Оксфордского университета, альма-матер Габриеля. Только вот он никогда не говорил сестрам, что учился в Оксфорде. Стало быть, они наводили справки о нем и наверняка уже знают про «Глаз бури». Конечно, о его способности к дальновидению им известно и так, но ему бы очень не хотелось, чтобы сестры Монк пронюхали еще и про это. Пожалуй, стоило ожидать, что сестры соберут о нем сведения, и все-таки Габриелю было как-то не по себе.
— Габриель? — Минналуш стояла в распахнутых дверях и вопросительно глядела на него. — Зайдешь выпить?
Он заколебался, впервые чувствуя неохоту. Какой-то внутренний сейсмограф предупреждал о грядущей опасности. Если он хочет спастись, то должен бежать. Миг спустя сомнения развеялись. В окне зажегся свет, и за кружевными шторами задвигалась тень — Морриган занималась делами.
Габриель внезапно ощутил усталость. Как приятно сейчас вытянуться с бокалом спиртного на диване в просторной гостиной, где царит прохлада и благоухают розы.
— Да-да, иду, — отозвался он.
Ночью ему приснился сон — привычный сон о Портале, но на этот раз события развивались несколько иначе. Сначала Габриель находился все в том же помещении с высоким куполом и стенами, испещренными символами, постепенно приближаясь к двери, которая притягивала его, как магнит. Как всегда, он обливался потом, трепеща в ожидании момента, когда дверь распахнется полностью.
Внезапно он оказался не один. Рядом с ним стояла женщина, чьи волосы были убраны под широкополую шляпу. Она обернулась, и Габриель увидел, что это Минналуш. В одной руке она держала большую книгу в черном кожаном переплете, в другой — бокал, наполненный жидкостью, которая сверкала, будто волшебное зелье из журнала комиксов. «Пей, — велела она, — тебе полезно». Как только Габриель протянул руку за бокалом, Минналуш вдруг вспыхнула ярким пламенем и превратилась в пылающий кокон.
В следующее мгновение он уже стоял на вершине башни и вместе с Морриган готовился совершить прыжок. Она прижималась к нему всем телом, Габриель чувствовал ее упругие груди и бедра. Они шагнули в пустоту, и Морриган что-то шепнула ему на ухо, обвив руками шею. Габриель напряг слух.
Они падали и падали… Земля и небо слились в безумную круговерть, когда Габриель вдруг понял, что ослышался.
ТЕНИ
Стремление к просвещению в действительности сродни пагубной привычке; наркотик, который порабощает нас, — сумрак неизвестности.
Я хотел выяснить, как человеческий дух реагирует на собственные расстройства и разрушения.
ГЛАВА 19
Всего несколько дней спустя Габриель во второй раз убедился, что сестры за ним следят.
Рано утром он пришел на прием к дантисту, но угрюмая секретарша сообщила, что у мистера Гайли сломалась машина и он будет только через час. Сидеть в приемной и листать женские журналы Габриелю не улыбалось, и он решил прогуляться. Выйдя на улицу, он увидел, что погода испортилась, на тротуар упали первые капли дождя.
Габриель стоял на перекрестке и раздумывал, не лучше ли вернуться в приемную. Его внимание привлекла узкая улочка, уходившая в сторону от шумного движения. На ней притулились три крохотных магазинчика. Габриель миновал цветочную лавку, в витрине которой щетинились кактусы, и облезлую кофейню с металлическими столиками. Пыльная вывеска последнего магазина за еще более пыльным стеклом была едва различима. «Годовое колесо», прочитал он, и ниже: «Атрибуты оккультных ритуалов, предметы викканского искусства и прочие магические аксессуары».
Опять магия. Он не слишком-то верил в совпадения, но ситуация становилась просто смешной. Габриель распахнул дверь; где-то над его головой слабо звякнул колокольчик. Мужчина за прилавком поднял голову. Худым лицом и тяжелым взглядом он напомнил Габриелю заморенного волка. Тыльная сторона его ладоней и пальцев была густо украшена татуировками: чернильно-синие пауки и паутины. Некоторое время продавец смотрел на Габриеля отсутствующим взглядом, потом опять уткнулся в книгу.
