— Я должен.
Габриель потянул ее за рукав.
Они вошли в палату, и с прикроватного стула навстречу им поднялась полноватая женщина в твидовом костюме горчичного цвета.
— Привет, Фрэнки, — поздоровалась она.
— Привет, Лиза, — дружелюбно ответила та. — Как дела?
— Хорошо. — Женщина улыбнулась, но улыбка не скрыла безысходную печаль, написанную на ее лице. — Это и есть твой друг?
— Да. У нас приятные новости: его только что выписали.
Женщина посмотрела на Габриеля.
— Поздравляю. Меня зовут Лиза Дюваль, я — кузина Морриган Монк.
Он коротко пожал влажную ладонь. Лиза не унаследовала ген красоты, так ярко проявлявшийся во внешности ее двоюродных сестер, но у нее были добрые глаза.
Габриель избегал смотреть на кровать, потом все же не удержался и бросил взгляд на лежащую фигуру. От изумления у него перехватило дух.
Морриган уже не напоминала спящую красавицу. Каким-то странным образом она состарилась. Кожа приобрела землистый оттенок, волосы словно истончились и были зачесаны за уши, придавая ей суровый вид.
— Как она? — осторожно шепнула Фрэнки.
— Скверно.
Фрэнки неуклюже попыталась приободрить Лизу.
— Может быть, еще не все потеряно.
— Нет, — покачала головой та. — По шкале Глазго у нее очень плохие показатели.
— Что такое шкала Глазго?
— Шкала глубины комы. Стандартизированная система, по которой оценивается степень повреждения мозга, — заученно ответила Лиза, очевидно повторяя объяснения врачей. — Пятнадцать баллов — это очень мало.
— Значит, доктора…
— Доктора ничего не знают. — В голосе Лизы Дюваль послышалась скрытая злость. — Они до сих пор не могут объяснить, что случилось. Физических причин для комы просто нет. Мистика какая-то. — Она сердито промокнула глаза платочком. — Извините, мне нужно выйти. Приятно было познакомиться. — Лиза опять протянула руку Габриелю. — Желаю удачи.
Он молча пожал ее ладонь.
Лиза удалилась, и в палате повисла неловкая тишина. Габриель и Фрэнки не смотрели друг на друга.
Больничная простыня аккуратно укрывала Морриган до пояса. По бокам покоились руки с неестественно длинными кистями. Странно, почему Габриель не замечал этой диспропорции раньше. Ногти Морриган посинели, под кожей проступили крупные зеленоватые вены.
— Это сотворили мы. Я и Минналуш…
— У тебя не было выбора.
— Выбор есть всегда. Разве не ты говорила?
— Габриель, не терзай себя понапрасну. Морриган сама виновата.
— Я должен сделать еще кое-что, — задумчиво проговорил он.
Фрэнки бросила на него вопросительный взгляд.
— Как, по-твоему, Монк-хаус пустует?
— Наверное, да, — осторожно ответила она. — А что?
— Мне нужно попасть туда.
— Что?!
— Я должен переписать «Ключ Прометея».
— У тебя ведь уже есть копия — та, которую ты показывал профессору Столлуорди.
— Диск записан не до конца. Не забывай, я же не успел скачать информацию о Портале. Мне нужна полная версия.
— Зачем?!
— Просто интересно, — уклончиво ответил Габриель.
— Врешь, — после долгой паузы произнесла Фрэнки. Она ни на йоту ему не поверила. — Ты сам хочешь обучиться искусству памяти, в этом все дело.
— Не говори чепухи.
Он отвел взгляд.
— Габриель, посмотри мне в глаза. Что с тобой происходит?
Он попытался придумать хоть какое-нибудь объяснение.
— Помнишь, я рассказывал тебе о чудаке из магической лавки? Том самом, который подарил мне амулет?
— Да, — кивнула Фрэнки.
— Он еще сказал, что с этого пути нет возврата, что безумие — это наркотик, на который подсаживаешься очень быстро. Входишь во вкус, и тебе постоянно хочется еще. Тогда я не понимал, о чем он говорит. — Габриель помолчал. — Теперь понимаю.
В глазах Фрэнки сквозило недоумение. Как объяснить ей, что с того самого «скачка» он мучился неутолимой жаждой ощущений, которые испытал во дворце памяти? Как объяснить, что после операции жизнь для него утратила всякую новизну? Чувства притупились, цвета поблекли, звуки потеряли четкость; на всех предметах словно лежал толстый слой пыли.
Фрэнки, кажется, испытала облегчение от его сбивчивых фраз.
— Это последствия операции, Габриель. Конечно, по сравнению с тем, что ты пережил, сейчас все кажется тебе скучным и бесцветным. Ты устал, но со временем опять придешь в форму.
Габриель покачал головой. Причины его неудовлетворенности крылись гораздо глубже. Во время «скачка» он испытал ужас, но путешествие оставило на нем свой след. Реальный мир теперь казался ему безнадежно серым и пресным.
Глядя на неподвижное тело Морриган, он вдруг вспомнил, как она стояла в Портале, прекрасная, полная жизни, и описывала ему великолепие своего творения. Изведай этот восторг, с торжествующей улыбкой сказала Морриган, и обычная жизнь превратится в увядший цветок.
Только теперь Габриель понял, что она имела в виду. Он впервые осознал, по-настоящему осознал, что заставило Роберта Уиттингтона присоединиться к Морриган и Минналуш в их стремлении к трансформации. Габриель заразился этой болезнью, подхватил ту же лихорадку познания. Она бурлила в его крови, и он знал, что не избавится от нее уже никогда. Габриель превратился в искателя и захотел стать солнечным магом.
— Я думал, что одолел ее.
— Так и есть.
— Нет. Она заразила меня. — Он стиснул кулаки. — Мне нужен «Ключ».
— Габриель, не надо.
В глазах Фрэнки появился испуг.
— Он нужен мне, Фрэнки. Если я его не получу…
Габриель умолк и похолодел при мысли, что больше не испытает экстаза путешествия. Жизнь тогда обратится в пустыню. Он
Файл находится совсем рядом. Габриель знает истинное имя Морриган — пароль к Порталу. Он совместит пароль с Порталом и тогда сможет удовлетворить свой ненасытный голод. Это будет прощальным подарком от Минналуш.
Взгляд Габриеля вновь упал на недвижную фигуру. Он испытывал глубокое чувство вины, но жажда экстаза была сильнее.
— В Монк-хаусе никого нет. Я проберусь в дом и скачаю «Ключ» с компьютера на диск. Никто не узнает. — Габриель набрал в грудь побольше воздуха. — И тогда я буду свободен.
