— Заходи в «Скорпио» в следующий раз, когда приедешь, договорились? В любом случае Миа здесь. Пока, приятель, еще раз соболезную. Вот лодырь.
Оки положил трубку.
— Это Джефф Карузерс, — сообщил он Миа, — его поединок отменили.
Она выхватила у него телефон.
— Джефф? Что случилось?
— Черт возьми, Миа. Парень просто смылся. За день до поединка. Сказал, знает, мол, что не пройдет взвешивание перед поединком, так что решил не появляться вовсе. Проклятый недоносок. — В голосе Джеффа слышался надрыв. — Двенадцать недель. Двенадцать проклятых недель тренировки — и все псу под хвост!
— Джефф, мне очень жаль, — сказала она.
Это в самом деле было так. Для бойца сорваться на последнем этапе тренировок — хуже не придумаешь. И уже слишком поздно искать замену, а это значит, что все титанические усилия, затраченные Джеффом на подготовку, действительно пойдут прахом, не говоря уже о психологическом настрое, который тоже теперь никому не нужен. Джефф сейчас на пике формы, но он не сможет еще несколько недель продолжать изнурительные тренировки и поддерживать боевой вес до того момента, когда найдется новый противник. Он вынужден будет вернуться к своему «крейсерскому» весу, отдохнуть, а потом начать все заново. Джефф работал компьютерным инженером в компании, занимающейся защитой информации. И она знала, что он договорился поработать во время школьных каникул в обмен на отпуск для подготовки к поединку. Это большая жертва для отца троих детей, которые только и ждут, когда придет время отправиться на пляж.
— Правда, очень жаль, — повторила Миа.
Но на этот раз она знала, что говорит неправду. Она сочувствовала Джеффу, но не могла также избавиться от чувства облегчения. Только в этот момент она вдруг поняла, как сильно испугала ее гибель Валентайна. Если Джефф не будет драться, а Оки все еще не в кондиции, она может расслабиться.
— Я звоню только для того, чтобы сообщить тебе, Миа. Никаких выходов на ту сторону, никаких снов обо мне нынче ночью. Ты можешь спать спокойно.
— Ты тоже, Джефф, — ответила она. — Плюнь на все это, договорились?
— Да, — теперь в его голосе сквозила усталость, — я постараюсь.
В гостиной, куда она вернулась, каждый считал своим долгом высказаться в адрес бывшего противника Джеффа.
— Это никуда не годится. Его должны дисквалифицировать на месяцы.
— Да подвесить его за яйца…
Ник подошел к ней.
— Думаю, мне пора, дорогая. Завтра у меня назначена встреча с мастером пыток. — Он кивнул на Эша, который подошел к ним и слушал с насмешливым выражением лица.
— Хорошо, удачи. — Она поцеловала его в щеку.
— Я тоже удаляюсь, — сказал Эш.
— Спасибо, что зашли. — Она взглянула ему в глаза и быстро отвела взор.
Он явно медлил.
— Можно заглянуть к вам на этой неделе? — спросил он. — Я бы хотел обсудить татуировку, которая пришла мне на ум.
— Да, конечно. Заходите или позвоните мне.
— Обязательно.
Она смотрела, как двое мужчин шли по двору. Желтый свет струился из-за ее спины и прорезал темноту, создавая длинные тени, которые двигались вслед за ними. Два темных силуэта — сначала совершенно четко разделенные — постепенно смешались и слились в один, когда они стали подниматься по ступеням.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Он размышлял, мог ли этот боец, чей поединок отменили, находиться под ее покровительством. Похоже на то. А это значит, что в ближайшее время она не станет выходить за пределы бытия, что очень жаль, конечно. Хранительница, переступающая невидимую грань, — невозможно представить что-либо более волнующее и манящее.
Но должен быть еще один боец, которого она защищает, нужно только выяснить — кто. И когда она выйдет за грань сущего ради этого человека, он должен знать об этом, чтобы сразу последовать за ней.
Он повернулся к Нику — тот говорил по мобильному телефону. Странно, что покровительство Миа не распространяется на него. Он недоумевал: почему? Ведь они очень близки, это сразу заметно.
Они с Ником только что закончили очередной цикл упражнений, и волосы у того были липкими от пота. Но глаза его выражали сосредоточенность, а голос звучал решительно. Из того, что ему удалось подслушать со стороны Ника, он понял, что кто-то предложил тому выкупить «Кайм». Весьма выгодное предложение, во всяком случае, судя по разговору.
Ник его удивлял. Это был человек, который добился в жизни весьма заметного профессионального успеха. Многие толковые ребята из местных ждут не дождутся, когда смогут уехать подальше от родимых пенат, и стремятся наполнить свою жизнь всевозможными атрибутами успеха. Но только не Ник. Этот путешествовал налегке.
Ник захлопнул мобильник и сунул его в карман шорт.
— Извини.
— Я не мог не услышать. Ты думаешь о том, чтобы продать «Кайм»?
— Это хорошее предложение. — Ник вздохнул. — Мне необходимо обсудить его с акционерами. Но главный акционер — это я, и я думаю рекомендовать нам отказаться от продажи.
— Почему?
— Для меня это отличная забава. — Ник неожиданно улыбнулся, сверкнув белыми зубами на загорелом лице. — Когда я перестану получать удовольствие от «Кайма», тогда мы его предложим кому- нибудь.
— Ты и в поединках перестанешь участвовать тогда же? Когда это больше не будет доставлять тебе удовольствие?
Ник уже было отвернулся от него, но, услышав эти слова, остановился.
— Нет, поединки не забава, — возразил он.
— Разве нет?
— Нет.
— Тогда зачем они?
Ник пожал плечами.
— А как насчет смерти?
— А что насчет смерти? — Ник вдруг насторожился.
— Ты думаешь об этом? Когда выходишь на ринг?
— Нет, когда выхожу на ринг, то нет.
Он смотрел, как Ник наклонился, чтобы поднять с травы свою скомканную тренировочную майку. Много лет назад он проходил практику как молодой врач и изучал снимок головного мозга боксера, который погиб во время боя. Мозг, присоединенный к черепной коробке кровеносными сосудами, странным образом изменился в момент нокаутирующего удара. Сосуды оборвались, и как-то несуразно накренившийся мозг болтался из стороны в сторону внутри черепа, а кровь потоком заполняла пустоты. Все было осложнено еще и тем, что в стремлении любой ценой поддерживать вес боец довел свой организм до такой степени обезвоживания, что спинномозговой жидкости оказалось недостаточно, чтобы защитить мозг.
Он вспомнил, как смотрел на снимок — на бесплотные, почти призрачные образы, плавающие в его
