для стерилизации. «Анжелика», любимая машинка Миа, уже прошла дезинфекцию и была готова к работе.
Миа подошла к раковине и стала тщательно мыть руки. Натягивая резиновые перчатки, она услышала за дверью шум и обернулась через плечо. Пришла ее клиентка. Настало время поработать.
Следующие три часа все ее мысли были полностью поглощены работой над финальными штрихами искусно выполненной татуировки гигантского карпа на спине ее клиентки — женщины по имени Уна. Обычно клиенты объясняли ей, почему они выбрали то или иное тату, но это был не тот случай. Эта женщина пришла уже в третий раз, но Миа по-прежнему ничего о ней не знала, за исключением ее имени и того, что, скорее всего, она любит больших рыб. В отличие от большинства посетителей Уна не ждала, что Миа будет поддерживать разговор во время работы. Порой Миа даже казалось, что Уна засыпает, и это было поразительно, если учесть, что иглы непрерывно впивались ей в кожу со скоростью три тысячи уколов в минуту. При нанесении татуировки на спину редко кто кричит от боли. Вот когда тату делают на чувствительных местах, в интимных зонах или там, где кость подходит близко, тогда клиентам приходится стискивать зубы. Но все-таки трехчасовая сессия — это не для неженок.
Уже миновал полдень, когда Миа наконец закончила работу и жестом показала Лайзе, что та может промыть клиентке кожу водой, обработать спиртовым раствором и перевязать.
Она медленно поводила головой из стороны в сторону, стараясь избавиться от напряжения, сдавливавшего шею. Сегодня вечером в спортзале нужно будет хорошенько потянуться.
В голове мелькнула мысль, напомнившая ей о чем-то, и она нахмурилась. Валентайн. Он так и не перезвонил.
Она сняла трубку и снова набрала его мобильный номер. Но и на этот раз включилась переадресация на голосовую почту.
Она подумала, что нужно позвонить ему домой. Набрала номер, надеясь, что к телефону подойдет не Эмми.
Но в доме Скоттов никто не ответил. Она медленно положила трубку на рычаг.
Валентайн. Где ты?
ГЛАВА ПЯТАЯ
ПУТЬ: ОПУЩЕННАЯ БРОВЬ
Темный свет: Dir. GB2 К4, Frc: 9 Time: 9, SUs LU2 РС1
Белый свет: КЗ GV14
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ему нравился этот район. Пройдя пешком четыре квартала от квартиры до офиса, Ник еще раз осознал, как рад он был вернуться. Теперь он мог позволить себе жить в куда более престижной части города, но даже не рассматривал такой вариант. Здесь был его дом.
Здания вокруг выглядели так, как будто были не прочь, чтобы по ним прошлись слоем свежей краски. Магазины были маленькие и с пыльными окнами. Но имелись и признаки грядущих преобразований — один или два ультрасовременных кофе-бара, а также новенький, еще сверкающий спортзал, который недавно распахнул свои двери неподалеку от «Скорпио». Но этот район Южного Лондона все еще сохранял провинциальный дух в самом лучшем смысле этого слова, когда люди хорошо знают друг друга и по-соседски дружны. Когда он вернулся сюда восемнадцать месяцев назад, его поразило, как много семей, живших здесь во времена их с Молли детства, по-прежнему обитают тут.
Незадолго до того, как ему исполнилось шестнадцать, мать Ника повторно вышла замуж, и его новый отчим забрал свою «молодую» жену и ее сына к себе в Шотландию. Тогда Ник тяжело переживал расставание с Лондоном, но если бы он остался, его жизнь пошла бы совсем другим путем.
В Шотландии Ник столкнулся с миром, куда более разнообразным и богатым, чем тот, в котором он вырос. Его отчим был банкиром, и неожиданно для себя Ник очутился в одной из лучших школ Эдинбурга, где дисциплина была строгой, а перспективы — широкими. Ник никогда не проявлял рвения к учебе, но тут вдруг, к своему большому удивлению, обнаружил у себя способности к числам и влечение к риску. Несмотря на юный возраст Ника, отчим обучал его играть на рынке и открыл ему весьма внушительный счет, с которым мальчик экспериментировал. Он наслаждался биржевыми гонками. Он нашел что-то, в чем преуспевал, кроме поединков.
Окончив школу, он поступил в Сент-Эндрюс, но обучение в академии не захватило его. Спустя восемь месяцев он ее бросил и отправился в Нью-Йорк, где провел пять изнурительных, сумасшедших лет, работая на бирже. Но его сердце оставалось здесь, в Лондоне, поэтому он и вернулся.
За двенадцать лет своего отсутствия он побывал в Лондоне всего дважды, и оба раза — чтобы увидеться с Миа. В первый раз — через год после замужества матери и их переезда в Эдинбург.
Это был неудачный визит. Все как-то сразу пошло не так. Его матушка, тщательно напомаженная, в костюме от Шанель, и он — в брюках из шерстяной фланели и в голубом блейзере, оба они выглядели неуместно в атмосфере творческого хаоса кухоньки Молли. Сама Молли, по-прежнему красивая, но такая худенькая, была какой-то рассеянной. Миа же едва произнесла за все время пару слов.
Второй раз он приехал шесть лет спустя — на похороны Хуана и Молли. Миа изменилась. Она уже больше не была маленькой долговязой девочкой с непослушными волосами, которая, бывало, бегала без толку по улицам недалеко от их дома. Она повзрослела. На ее лице застыла печаль, глаза потемнели, но она всеми силами старалась держать себя в руках. Она была рада увидеться с ним и благодарна за то, что он приехал, но если ее сердце в этот миг бешено колотилось, ей удалось ничем не выказать этого.
На протяжении тех лет, что последовали потом, он поддерживал их отношения, не позволяя ей полностью исчезнуть из его жизни. Даже пребывая за границей, он напоминал ей о себе. Рождественские открытки, поздравления на день рождения, нечастые послания по электронной почте — он делал все, чтобы связь не оборвалась. А потом созрело решение вернуться в Лондон. Он зарабатывал неплохие деньги в Нью-Йорке, но он устал. Жизнь коротка — пришло время полностью посвятить себя тому, чего ему действительно хотелось. Но приходилось признать, что в этом он преуспел лишь частично. Теперь он снова стал частью жизни Миа, но вот что поражало — и даже вызывало раздражение, — как легко они снова вернулись к своим ролям друзей детства.
Перед ним возникло здание, в котором он арендовал офис. Он делил его с Флешем, своим партнером
