— Саш, спартаковское руководство хочет, чтобы ты съездил сыграть за их дубль.
«Пресня» тогда условно числилась «под «Спартаком», и главный тренер «красно-белых» Константин Бесков вместе с начальником команды Николаем Старостиным и селекционером Валентином Покровским ходили практически на каждый наш матч. Там они меня и высмотрели. Но я категорически не хотел ехать ни в какой «Спартак». Еще бы — только-только освоился в «Пресне», а тут надо вливаться в новый коллектив. Не скрою: боялся. Пусть это был дубль «Спартака», а не первая команда, но я их практически отождествлял. Перед глазами стояло одно слово: «Спартак».
Чтобы я никуда не запропастился, Жиляев поехал на троллейбусе вместе со мной и лично проводил до Сокольников.
Потом, когда меня стали регулярно вызывать на тренировки спартаковского дубля, я, признаюсь честно, начал их прогуливать. Сажали меня в троллейбус, а я вылезал где-нибудь в центре и шел гулять по городу. Потом возвращался на базу «Пресни». У порога встречал Жиляев.
— Ты где был? Почему не поехал на тренировку?
— Ой, Владимирыч, зачем мне «Спартак»? Меня и здесь все устраивает.
В следующий раз Жиляев уже ехал на троллейбусе вместе со мной. А когда отпускал одного, обязательно потом отзванивался в «Спартак» — узнать, доехал ли я.
А порой меня возил на тренировки сам Романцев — на своей «копейке» ярко-оранжевого цвета. Во времена-то были!
До сих пор помню свой первый выезд с дублем «Спартака». Команде предстояло играть в Харькове с «Металлистом», а дубль в те времена ездил на гостевые матчи вместе с основой. Меня привезли на Курский вокзал — а там толпа народу. Все глазеют, как уезжает «Спартак». И я, потерянный, стою и смотрю на все это — в своих кедах, маечке, с непонятной сумочкой. А мне говорят:
— Иди за ребятами, не отставай, у тебя пятый вагон.
Так я начал привыкать к «Спартаку». Хотя по-прежнему играл и за «Пресню». Команда продолжала побеждать всех подряд, пока не настал кульминационный момент — стыковые матчи за выход в первую лигу с «Кяпазом» из Кировобада.
Это противостояние до сих пор стоит перед глазами. Поначалу все складывалось удачно: дома мы победили, после чего отправились на ответную встречу. На стадион приехали за три часа до начала матча — трибуны уже заполнены до отказа. Но нас это не смутило. Как команда мы были сильней. Да и у меня игра хорошо пошла — я буквально летал по полю, обыгрывая всех подряд. Меня и хватали, и цепляли — чего только не делали. Но арбитр — а судил нас известный в ту пору белорус Вадим Жук — почти на все нарушения со стороны хозяев смотрел сквозь пальцы.
Думаю: «Что за дела?» Обыгрываю двух соперников, вхожу в штрафную, меня откровенно сбивают — судья как будто ничего не замечает. Встаю и непонимающе смотрю по сторонам: что происходит?
Во втором тайме судьи начинают душить нас уже в наглую. Все свистки в одну сторону. У кого-то из хозяев метровый офсайд — боковой не сигнализирует. Я начинаю психовать. Спрашиваю по-детски у ребят:
— Что творится-то?
Я самый молодой, не привык к этому. А мне говорят:
— Главное, будь аккуратнее, если их игрок забежит в штрафную.
— Как так? А если он без мяча забежит?
— С мячом он забежит или без — все равно нам свистнут пенальти. Посмотри, как судит-то, бармалей.
Ух, и завелся я тогда! «Все равно победим!» — внушил я себе. А в составе команды соперников выступал парень, с которым я был знаком по юношеской сборной. И в один из моментов он неожиданно говорит мне:
— Да не носись ты так по полю-то. Все равно проиграете.
— Почему? Мы же вас «возим» весь матч. Вы вообще ничего сделать не можете.
— Сейчас увидишь.
Я посмотрел на него непонимающим взглядом. И вскоре я действительно увидел. Более того, стал самым что ни на есть главным участником эпизода, предрешившего исход матча. Был обычный игровой момент, не предвещавший ничего опасного. И тут какой-то чудак из команды соперников пробросил мяч в штрафную и помчался туда, хотя шансов на успех не было никаких — я легко перехватывал мяч. Но этот парень знал, что делал. Не снижая хода, он намеренно врезался в меня и упал как подкошенный. Моментально раздался свисток Жука — пенальти. И вот тут я сорвался окончательно, перестав себя контролировать. Подбежал к тому упавшему парню, начал орать на него, потом на судью. А Жуку только того и надо. Он мигом достал красную карточку. С поля меня уводили едва ли не под руки.
Пенальти нам забили, матч мы проиграли, в первую лигу не вышли, а со мной после матча произошла самая натуральная истерика. Я заперся в номере и никому не открывал. А команде пора на самолет. Меня нигде нет. Чуть ли не с милицией, по словам Жиляева, искали. В конце концов открыли дверь вторым ключом, и все ко мне:
— Ты что? У нас же самолет!
А я весь в слезах. Схватили меня в охапку, довели до автобуса и мигом в аэропорт.
Так я в первый раз в своей жизни узнал, что такое судейский произвол. В своей дальнейшей карьере я не раз буду сталкиваться с подобным беспределом. И никогда не смогу воспринимать его спокойно. Но тот случай в Кировобаде запомнил на всю жизнь.
…По окончании сезона-85 меня вызвали к себе Романцев с Жиляевым. Усадили рядом, и Олег Иванович произнес:
— Саш, тебе надо ехать в «Спартак». Насовсем.
Я отпрял:
— Зачем? Не хочу.
— Мы и сами были бы рады, если бы ты остался. Но надо ехать. Тебе пора играть в серьезный футбол.
Спорить смысла не было, но я упирался до последнего. До слез дошло — так я не хотел из «Пресни» уезжать. Это все равно что покидать семью. А к «Спартаку» еще привыкнуть надо. Думал: приеду, а на меня все будут смотреть свысока.
Не мог, к примеру, забыть, как в первый раз — еще летом 1986 года — зашел в спартаковский автобус. Основа, как я уже отмечал, ездила на матчи вместе с дублем. Приехал в Сокольники, смотрю: стоит автобус, вроде наш. Захожу и сажусь на первое свободное место. По-моему, ряд на четвертый или пятый. Тогда я не знал, что в автобусе у всех свои места. И тут в салон начинают входить игроки основы. Один смотрит в упор на меня:
— Эй ты, щенок, ты чего здесь сел? А ну-ка давай отсюда.
Я мигом схватил сумку и помчался куда-то назад. Только потом понял: дубль всегда должен сидеть в конце салона.
Это, конечно, мелочь, тем более что коллектив в «Спартаке» окажется вполне неплохой. Но в тот момент я боялся неизвестности и сопротивлялся отъезду из «Пресни» до последнего. Эта команда дала мне путевку в жизнь. Окажись я в другом клубе, не задайся у меня игра с первых матчей — и, быть может, никто Мостового как игрока так и не узнал бы. Но мне улыбнулось футбольное счастье. Свой первый шаг во взрослом футболе я сделал уверенно. На очереди был второй.
САША С ДЕТСТВА НЕ СТЕСНЯЛСЯ СОБСТВЕННОГО МНЕНИЯ
