Может, получится. Посмотришь, как все устроено. Позвони прямо сейчас. Это здесь недалеко. Вдруг и подъехать туда сможешь сразу.
– Ой, спасибо! Я знала, что вы… Вы такая клевая. Спасибо! Я попробую.
Галатея вскочила и порывисто обняла меня. Потом, видимо, поняв, что это неуместно, отошла, пожала мне руку и вдруг захлюпала носом.
– Извините! Я даже не думала, что так бывает. Даже если не возьмут… Все равно спасибо. Вы прямо как в сказке! Ой, я даже не знаю, как сказать…
– Окей. Удачи тебе! Расскажешь потом, что получилось. Все, мне пора. – Я встала из-за стола, накинула на плечи шарф.
Она все продолжала меня благодарить. Мне стало ужасно неловко. Я рядом с ней чувствовала себя такой… не старой, но… как бы выразиться… Не скажу, что пожилой, но пожившей. Словно нас разделяло лет тридцать. Как будто она – несмышленыш какой. Вляпался в дерьмо, но вовремя просек, что жизнь бывает и другой, и решил выпутаться.
Мы вышли с Галатеей вместе, попрощались, и я ушла. Она обещала позвонить.
Вечером мне позвонила владелица патронажной службы. Сказала, что девочка только что уехала от нее. Произвела неплохое впечатление, и ей дадут возможность отработать пробный день. А там видно будет. Практика, конечно, обычное перебирание бумажек, никакого постоянного договора, но хоть что- то.
А сразу за хозяйкой позвонила и сама девочка.
– Мишель, вы даже не представляете! Я говорить не умею, но… Вы просто как волшебница!
Не скрою, мне было безумно приятно. Не так часто можно ощутить себя волшебницей на безвозмездной основе, да еще и получить за это благодарность.
Глава 26
С чистого листа и немного токсикоза
– Слушай, она у меня трудится как пчелка. Мне прямо даже неловко, что это все практически «за так». По сути, «за спасибо». Удивительная девочка!
Я слушала хозяйку патронажной службы Габи вполуха, параллельно листая утренние газеты. Каждое утро, прежде чем погрузиться в сладостный мир законов и примечаний к ним, параграфов и встречных исков, мы с Кевином и Мелиссой позволяли себе эту маленькую роскошь. Утренний кофе и свежие газеты. Фоном к этому замечательному занятию в тот день служил голос Габи в телефонной трубке.
Мы познакомились чуть больше года назад – она была клиенткой той фирмы, где я работала до открытия собственного бизнеса, – и за время общения стали если не подругами, то хорошими приятельницами. Примерно раз в месяц мы встречались за ланчем, чтобы потрепаться о том о сем. Мы обсуждали и бизнес, и особенности личной жизни Габи – обсуждение было всегда односторонним: ей нужно было выговориться, а я люблю слушать, – и новые тенденции в одежде и аксессуарах.
Габи была страшной модницей. Несмотря на, мягко говоря, нестандартную фигуру – рост около 160 см и вес около 80 кг – она умудрялась одеваться так, что просто загляденье.
Я всегда с удовольствием рассматривала ее новейшие приобретения. То продемонстрирует какое-то безумное этническое колье. Надень я такое на себя, окружающие решат, что в стане команчей обострение весеннего психоза, а на ней – взгляд не оторвать. То кольцо из персиковой косточки, то юбка какая-то в клиньях, то шарфики-брошки.
Как-то она пришла на встречу в перчатках-митенках. Я в подобных выгляжу как продавщица овощного магазина, которой срочно нужно раскидать свеклу продрогшими руками. А на ней как влитые сидели. Без них и образ не образ.
Габи – это тот самый случай, когда недостатки фигуры отнюдь не портят, а волшебным образом оттеняют вполне заурядные черты лица, и вкупе с правильно подобранной одеждой получается идеальный образ современной женщины – яркой, эффектной, уверенной в себе и хорошо знающей себе цену.
Габи – хозяйка вполне успешной патронажной службы, у которой толпа подопечных, налаженные и теплые отношения с больничными кассами, что вообще-то большая редкость, и запутанная личная ситуация.
Пока я наливала вторую чашку кофе и искала молоко и сахар, мне удалось параллельно прослушать про нового друга, который оказался хуже старого мужа, но муж – это муж, а врать она не любит, и что делать, как решать… Ей на самом деле были совершенно не нужны мои советы. Ей просто надо было выговориться. А я с удовольствием слушала. И вдруг, не меняя интонации, она начала рассказывать про мою Галатею.
И стала петь ей такие дифирамбы, что мне захотелось немедленно узнать все подробности. А какие подробности по телефону? Договорились встретиться за ланчем в «нашей» кафешке.
Мы встретились, поздоровались, и Габи приступила к детальному восторженному рассказу.
– Ты представляешь, она привела в порядок всю клиентскую базу! Все разложила по файлам, рассортировала, разбила на группы. У меня на полках всегда бардак, ты же знаешь. В компьютерах все аккуратно, а с полками – беда. Так она свою систему придумала. Отдельно – по болезням, отдельно – по языкам. Я пять лет работаю, но мне и в голову не приходило, что так намного удобней ориентироваться в море информации. – Габи лениво ковырнула салат, подцепила помидоринку и отправила в рот.
– Так она у тебя сколько времени работает-то? Неделю? Или и того еще нет? Что-то на тебя не похоже. Я от тебя давно не слышала подобных восторгов.
Габи пожала плечами:
– Я сразу посадила ее за работу. Спросила, что она умеет. Говорит, компьютер знаю. Пишу по-немецки с ошибками, конечно, но сформулировать то, что нужно, смогу. Говорит она вполне пристойно, кстати. Пишет, естественно, безграмотно, но на это у меня секретарь есть. Я ей сразу сказала, что мне не надо, чтобы она наливала кофе и бегала за сигаретами. Хочешь работать – работай. И, честно говоря, не питала никаких особых иллюзий. Подумала, что ты, сердобольная душа, как обычно кого-то пожалела и решила помочь. А мне не жалко. Работы до фига.
– Ну, в общем-то, так и было. Дело не в моей сердобольности, а в том, что девочка попала в классический заколдованный круг, когда нет работы без опыта, а опыт невозможно приобрести, не найдя рабочее место. Знаешь, сколько я в свое время помучилась?
– Не знаю! Когда мы с тобой встретились, ты уже была уверенной в себе стервой, которая содрала с меня дикие деньги. Но, правда, и суд мы выиграли. Я тогда еще подумала: «Эти иностранцы нам, немцам, сто очков вперед дадут».
Я хмыкнула. Когда Габи пришла в компанию со своей проблемой, и шеф поручил ее дело мне, она поначалу отнеслась ко мне настороженно. Иностранка, не очень опытная, говорит с акцентом. Но мне удалось убедить ее, что все получится. Все и получилось, к слову. А уж потом мы подружились.
– По части стервозности мы с тобой та еще парочка. Ну, рассказывай дальше.
– А, так вот. Она похожа на первоклассника, которого дома научили складывать буковки и считать до десяти. И вот начался учебный год, и ребенок мечтает как можно быстрее получить новые знания. И тянет руку, и переспрашивает, и переписывает домашние задания по десять раз, добиваясь идеальной чистоты.
Она, конечно, задает тысячу вопросов в день. Габи, а что? Габи, а почему? А это куда? А там что? Она за два дня освоила нашу профессиональную программу – все эти маски, пересечения. А там непростая структура, между прочим. И самое главное – охотно делает все, что бы ей ни поручали. Само собой, рвется к пациентам, но я не имею никакого права ее к ним подпускать. И никогда бы на это не пошла. Говорю, получи образование, и я тебя с удовольствием возьму. Собирается в ближайшее время поступать.
– Да, она и мне то же самое говорила.
Мне, честно говоря, даже не верилось, что такие перевоплощения возможны. Но Габи можно было стопроцентно доверять. Да и не стала бы она держать у себя бесполезного сотрудника, пусть и совершенно бесплатно.
Габи между тем продолжала:
– Понимаешь, дело даже не в ее желании учиться и не в трудолюбии. Таких девочек я знаешь сколько перевидала? Через какое-то время пыл остывает, и работа делается абы как. Лишь бы зарплата шла. В ней мне ужасно нравится другое. – Габи задумалась, пытаясь поточнее сформулировать мысль. – Она честно
