видел. Часто обманывался. Вот так. Ха-ха-ха. — Я расскажу вам, как это бывает. Я внимательно, не отрывая глаз, наблюдаю за этим окном. Я долго стою и смотрю, пока не почувствую, что теряю почву под ногами. Перед глазами всё плывет, я вот-вот упаду с обрыва. Ха-ха. В такие моменты всё происходящее выглядит полусном-полуявью. А потом, так странно, мне слышатся шаги человека, идущего по тропинке вдоль обрыва. Если там действительно идёт человек, что мне с того, — говорю я себе. Однако звуки шагов приближаются, я слышу их уже за своей спиной, и вдруг всё стихает. Это напоминает безумие. Однако я не могу отделаться от ощущения, что подкравшийся ко мне человек знает мою тайну. Сейчас он схватит меня за воротник. Сбросит с обрыва. От страха перехватывает дыхание. Но я по-прежнему не отрываю взгляда от окна. В этот момент мне всё равно, что произойдёт дальше. Я прекрасно знаю, что это плод моего воображения, но в то же время меня не оставляет мысль: а что если, — с вероятностью один к ста, — это настоящий человек? Странно, не правда ли? Ха-ха-ха.
Смотря в лицо собеседнику, он говорил с нескрываемым волнением, в его взгляде была и насмешка над собой, и в то же время что-то зловещее.
— Ну что? Какова история?… Мои ощущения в этот момент куда острее, чем при наблюдении за реальной постельной сценой. Почему? Потому что я смутно предчувствую, что полутёмное окно, за которым я наблюдаю, скорее всего, не скрывает того, о чём я думаю. Но я смотрю туда, призывая всё своё воображение, и картина отчётливо предстаёт передо мной. В такие минуты моё сердце наполняется неописуемым восторгом. Вот так всё и происходит. Ну что, у вас не появилось желания пойти туда вместе со мной?
— Я подумаю; а ваша история тем времени подошла к интересной развязке, — сказал молодой человек и заказал ещё пива.
— И правда. Я подошёл к самому захватывающему. Сказать почему? Сначала меня просто заинтересовали окна. Потом я осознал свое желание взглянуть на человеческие тайны. А вслед за тем среди всех этих тайн я выбрал тайну постели. Видеть и думать, как оказалось, разные вещи. Однако возникающее возбуждение содержит и то, и другое. Да, так и есть. И это совершенно захватывающе, друг мой. Ха-ха-ха. Да здравствует мой пустой восторг. Давайте выпьем за весёлую жизнь!
Он был уже порядком пьян. Резко чокнулся кружкой со своим новым знакомым, который промолчал в ответ на провозглашенный тост, и залпом выпил.
Во время их разговора дверь в кафе открылась, и вошли двое иностранцев. Сев за соседний столик, они принялись бесцеремонно разглядывать официантку. Они ни разу не посмотрели на молодых людей, ни разу не переглянулись; непрестанно ухмыляясь, они смотрели только на женщину.
В ответ на такое внимание официантка сразу же оживилась.
— А, господин Полин, господин Шиманов, добро пожаловать.
Они стали болтать и громко смеяться, а, заговорив легко понятным для иностранцев языком, она приобрела удивительную обольстительность, которой не было прежде, когда она обсуживала молодых людей.
Молодой человек, выступавший до этого в роли слушателя, после прихода новых посетителей вернул разговор в прежнее русло.
— Я как-то читал повесть о том, как один японец отправился путешествовать по Европе.[78] Его поездка длилась довольно долго, он побывал в Англии, Франции, Германии и под конец приехал в Вену. Он остановился в одном отеле. Проснувшись посреди ночи, он никак не мог вновь заснуть. Почувствовав себя одиноким в этих чужих местах, он выглянул из окна. Под небом, усеянным прекрасными звёздами, спала Вена. Какое-то время он любовался ночным пейзажем, и вдруг в этой темноте он увидел распахнутое окно. В комнате, освещенной лампой, белело что-то, напоминающее смятую простыню, и оттуда вверх поднималась тонкая струйка дыма. Картина стала вырисовываться всё более чётко и, наконец, этот человек разглядел обнажённых мужчину и женщину, которые лежали на кровати. Именно их он принял сначала за белую простыню. От сигареты мужчины, курившего в постели, медленно поднимались кольца дыма. И о чём же думал путешественник в эту минуту? Он думал о старой Вене. О старом городе, ставшем финалом его путешествия. Именно эти мысли охватили его.
— А потом?
— А потом он аккуратно закрыл окно, вернулся в постель и заснул. — Это из одной повести, которую я читал довольно давно. Однако эпизод почему-то остался в памяти.
— Вот ведь какие замечательные европейцы! Мне захотелось поехать в Вену. Ха-ха. Ну а теперь, давайте пойдём на скалу.
Опьяневший молодой человек приглашал очень настойчиво. Однако его собеседник ответил лишь улыбкой.
2
Икудзима (молодой человек, который напился в кафе) поздно вечером вернулся в дом рядом со скалой, где он снимал комнату. Открывая дверь, он, как всегда, почувствовал невыразимую тоску, уныние. Он вспомнил о хозяйке, которая в этот час уже спала. С этой сорокалетней вдовой у него была связь, лишённая и намёка на какие-либо чувства. Смирившись со смертью мужа и отсутствием детей, она жила в полном покое, и даже после того, как они сблизились, в её безразличном, хотя и добром отношении к нему ничего особенно не изменилось. Икудзима не нужно было играть в какие-то чувства. Он звал ее, и они ложились в постель. А потом она сразу же возвращалась к себе. Вначале ему понравилась простота этих отношений. Однако вскоре в нем вскипело нестерпимое отвращение. Причина крылась в этой самой простоте, которая сыграла с ним злую шутку. Даже во время объятий он не ощущал ничего, кроме необходимости притворяться. Наступал конец физической близости, а его воображение не было удовлетворено. Постепенно это стало угнетать его. В такие моменты он мог выйти на оживлённую улицу, но и там все равно не мог избавиться от пропитавшего его насквозь запаха старого линялого полотенца. Он беспокоился, что кто-нибудь по выражению его лица догадается, в каком аду он живёт. Это беспокойство неотступно преследовало его. И равнодушие женщины, смирившейся со всем на свете, вызывало в нём острую неприязнь. Возможно, всё его негодование следует направить на неё? Если бы сегодня он сказал, что уходит, она бы не промолвила и слова, чтобы остановить его. Но почему же он не уходил? Икудзима окончил университет этой весной, работы найти не смог, часто говорил о возвращении в родные места, но так ничего и не предпринимал, в праздности проводя день за днём. Он был уже готов начать новую жизнь, но, словно околдованный, понимал, что ему ничего не хочется. Кажется, что желание заняться каким-нибудь делом прошло сквозь клетки мозга, не вызвав никаких импульсов. Шло время, а ему было никак не раскачать себя.
Женщина уже спала. Поднявшись по скрипучей лестнице, Икудзима вошел в свою комнату. Открыл окно, затхлая душная комната наполнилась свежим вечерним воздухом. Он сидел и смотрел на скалу. Тропинка вдоль обрыва была тёмной, найти её можно было лишь по одинокому электрическому фонарю. Наблюдая за этой картиной, он вспомнил о молодом человеке, с которым познакомился в кафе. Как ни звал его Икудзима, он так и не согласился прийти сюда. Несмотря на его упрямый отказ, Икудзима почему-то был твёрдо убеждён, что и тот испытывал ту же страсть, что и он сам. Вспоминая обо всём этом, он, сам того не осознавая, стал высматривать в темноте светлую человеческую фигуру.
Он вновь предался фантазиям о том окне, на которое смотрит со скалы.
Полуреальные, полувыдуманные фигуры мужчины и женщины охвачены страстью и вожделением. Наблюдая за ними, он сам испытывает страсть, он сам охвачен вожделением. Эти двое в окне дышат с ним в такт, а он дышит в такт с ними. И в этот момент экстаз пьянит его сердце.
Если сравнить, что же происходит, когда я с ней, — продолжал размышлять он, — Словно бы загипнотизированный, я лишь притворяюсь. Почему же с ней я не испытываю и малой толики того экстаза, который рождается на вершине скалы? Неужели всё моё желание уходит в это окно? Неужели лишь таким способом я могу получать удовлетворение? Или же эта женщина вообще не подходящий для меня объект желания?
