Поскольку преступление произошло не в резервации, а на шоссе, дело рассматривалось не федеральным судом, а местным. Колин яростно, хотя и сбивчиво, отрицал свою причастность к тому, в чем его обвиняли, но все имевшиеся улики указывали на него. Полиция обнаружила его сильно пьяным за рулем пикапа Майка Росса, который незадолго до этого заявил о пропаже своего автомобиля. Но перед этим, как утверждало обвинение, пикап врезался в старенький «форд», в результате чего погибли пассажиры этой машины — пожилая супружеская пара.
Мишель, у которой в это время были летние студенческие каникулы, вызвалась помочь отцу. На первый взгляд дело казалось предельно простым. Но постепенно и у Мишель, и у Конрада стали появляться сомнения в виновности Колина. Сохраняя лояльность к Блейку, они приложили немало усилий, чтобы проверить свои подозрения.
Раскопать им ничего не удалось, и Колин попал за решетку. Через несколько дней после суда Конрад ушел от прокурора Блейка, он также исчез из жизни Мишель, не сказав ей ни слова на прощание. Неожиданный поступок любимого человека потряс ее. Мишель находилась в настолько подавленном состоянии, что учеба на третьем курсе университета оказалась под угрозой.
Она немного пришла в себя после того, как отец сказал ей, что сыграл определенную роль в исчезновении Конрада. Не глядя дочери в глаза, Томас признался, что дал человеку, которого она любила, десять тысяч долларов за то, чтобы тот оставил ее — для ее же блага. Отец оправдывал свой дорогостоящий и не очень красивый поступок тем, что хотел, чтобы Мишель закончила юридический факультет и сделала успешную карьеру. А связь с Конрадом, по его словам, могла привести к тому, что она бросила бы учебу, вышла замуж и нарожала кучу детей.
Вначале Мишель отказывалась в это верить. Она сказала отцу, что он лжет и что Конрад никогда не опустился бы до такой низости. Тогда прокурор показал дочери свою чековую книжку и сказал, что погашенный чек на сумму десять тысяч долларов не был возвращен ему. Рыдая навзрыд, Мишель заявила отцу, что не бросила бы университет, если бы Конрад предложил ей выйти за него замуж. После этого бурного объяснения она не разговаривала с родителем несколько месяцев.
Со временем Мишель начала догадываться об истинной причине, побудившей отца вмешаться в ее личную жизнь. Несмотря на то, что Конрад ему явно нравился, — Томас часто восхищался сообразительностью и бескомпромиссностью своего помощника, — в жилах молодого человека текла индейская кровь. И именно это обстоятельство толкнуло прокурора на бесчестный поступок. Мишель была в ярости на обоих мужчин. Конрад взбесил ее тем, что фактически продал ее, а отец — своим дремучим расовым предрассудком.
Последнего она в конце концов простила после многочисленных извинений с его стороны. Но от Конрада не было ни слуху ни духу. Закончив университет, Мишель в отместку за его предательство вышла замуж за своего сокурсника Роберта Паркера, но боль и ощущение одиночества, которые оставил в ее сердце Конрад, приняв от ее отца взятку, не проходили. Через три года она развелась с мужем, с которым, кроме профессии, ее ничего не связывало.
За пять лет, что Мишель не видела Конрада, он сделал себе имя, защищая, в основном, людей со скромным достатком, многие из которых были индейцами, от произвола властей и крупных корпораций. На его счету было уже несколько громких выигранных процессов, а в последнее время его стали часто приглашать на телевидение как авторитетного эксперта.
Мишель до сих пор не могла избавиться от мысли, что Конрад на деньги ее отца обзавелся собственной юридической практикой, которую со временем превратил в процветающую фирму. Он перешагнул через меня на пути к славе и богатству, думала она. Но кто осудит его за это? Оказавшись перед выбором, он предпочел то, что было для него наиболее важным. Мне остается только сожалеть, что наш скоротечный роман не занял в его сердце столь же важное место.
Но в данный момент надо было думать о Джоне Акана, жизнь и свобода которого были в опасности.
— В убийстве кого его обвиняют? — спросила Мишель, загоняя свою боль поглубже.
— Тима Камайока, — ответил отец. — Ты знала его… коренастый су со шрамом на правой щеке. Он создал успешный бизнес на строительстве домов для индейцев, сумев получить заказ от государства.
Мишель действительно знала Тима. Ей импонировали его трудолюбие и трезвый ум, но она всегда считала Тима наглым и корыстным. По округе ходила молва, что он мнил себя кем-то вроде местного Казановы.
— В прошлый выходной они с Джоном должны были исполнять ритуальный танец су на фестивале народных танцев, — продолжал Томас Блейк. — Тим, очевидно, приударил за женой Джона Терезой, и они подрались. Свидетелей этой драки хоть отбавляй. Кто-то разнял их, Джон приказал Тиму держаться подальше от его жены и направился к своему фургону. А Тим пошел к своему — переодеваться. Но на сцене он так и не появился. Джон пришел на выступление, хотя и с опозданием. Тело Тима обнаружили двое пацанов, которые шарили по фургонам в надежде чем-нибудь поживиться.
— То, что Джон опоздал на выступление, еще не доказывает, что он убийца, — возразила Мишель. — Его могло задержать что угодно…
Она почти видела, как отец качает головой.
— Я знаю, что тебе нравится Джон, — со вздохом сказал Томас. — Я тоже хорошо отношусь к нему. Но Генри правильно сделал, что арестовал его. Слишком много улик, которые свидетельствуют против Джона.
Генри Пауэл был начальником местной полиции.
— Например? — спросила Мишель.
— Пожалуйста. На костюме Джона обнаружены пятна крови, предварительный анализ показал, что они идентичны крови Тима. Кроме того, одна женщина заявила, что видела, как кто-то, одетый в костюм Джона, входил в фургон Тима после того, как все направились к трибунам. — Томас сделал короткую паузу. — Ее показания, конечно, не являются прямым доказательством вины Джона. Как ты знаешь, су танцуют в масках, поэтому у нас нет очевидца данного эпизода в прямом смысле этого слова.
Мысль о том, что Джон, возможно, не совершал вменяемого ему преступления, еще глубже укоренилась в сознании Мишель. Ситуация весьма напоминала то, что происходило и в случае с Колином, братом Джона, — большинство улик были косвенными.
— Джон клянется, что он невиновен, — сказал Томас. — Он говорит, что опоздал на представление, потому что, когда он уже собирался переодеться в костюм, к нему подбежал мальчишка и попросил привести в чувство его дружка, который обкурился травки. К сожалению, нам не удалось найти этих ребят, чтобы проверить его слова.
По всей вероятности, отец прав, подумала Мишель. Кровь на костюме, конечно, окажется кровью Тима, что явится серьезной уликой против Джона. И за отсутствием другого подозреваемого жюри признает его виновным. Все складывалось для него очень плохо.
Отец пока не объяснил, какого рода помощи ждет от нее. Но, когда он сказал, что защиту Джона взял на себя Конрад Уэйн, Мишель побледнела.
Ее сон оказался в руку. Мишель сразу представила его широкие плечи и узкие бедра. Как она любила его ослепительную улыбку, которая озаряла смуглое точеное лицо! Она всегда напоминала ей солнечный луч, пронизывающий темные тучи, нависшие над горой. И его руки. О, эти руки…
— Это, наверное, будет мое последнее дело, — сказал отец, — и я не хочу проигрывать его, особенно ему. С твоей помощью я…
Мишель сократила свои визиты в родной город до минимума, потому что боялась случайно встретиться с Конрадом на улице. А тут она должна добровольно приехать в Кингстон и встретиться с ним в суде в качестве его противника!
— А Тодд Макрейн? — спросила она. — Он ведь может оказать тебе всю необходимую помощь.
— Увы, не может. Тодд лежит в больнице со сломанной ногой.
Мишель подозревала, что отец боится, как бы Конрад не предпринял попытку отыграться на нем во время этого процесса. Хотя молодой адвокат взял деньги и ушел с ними пять лет назад, он вряд ли простил прокурору этот «подарок». Несмотря на собственное корыстное поведение, Конрад должен чувствовать себя глубоко оскорбленным тем, что Томас Блейк, белый, считал его, полуиндейца, неподходящей кандидатурой для своей дочери — независимо от того, имел его молодой помощник в отношении Мишель серьезные