СТЫЧКИ И КОНФЛИКТЫ МЕЖДУ ВИКИНГАМИ КАРЛСЕФНИ и туземцами наполнили сердца жителей Альбы на Западе самыми недобрыми предчувствиями. Неужто кровавая резня, творимая норвежцами на протяжении трех последних веков, повторится вновь?
Что ж, им можно было посоветовать устроить на побережье дозорные вышки с постоянными дежурными, брать на суда не одного впередсмотрящего, а несколько, и по возможности плавать не поодиночке, а целыми флотилиями, наладив оборону побережья. Купцы из заморских земель могли сократить число своих плаваний на запад или временно совсем воздержаться от них, поскольку бизнес такого рода стал слишком рискованным занятием.
Налаженные трансатлантические связи могли на какое-то время оказаться на грани разрыва. Однако не всем купцам-мореходам не хватало выдержки и нервов. Что же касается эпизода с экспедицией Карлсефни, то тут опасения оказались скорее мнимыми, чем реальными. Норвежцы на собственной шкуре поняли, что столкновения со скрелингами — это дело куда более серьезное, чем стычка, с которой может справиться команда корабля викингов, и что цена таких рейдов на запад может оказаться непомерно высокой. Говоря языком практическим (а норвежцам в практичности не откажешь), риск, связанный с викингом в дальние края на западе, начал явно перевешивать предполагаемую прибыль от него.
Когда первое десятилетие нового тысячелетия окончилось, угроза вторжения норвежцев в Альбу на Западе стала не столь реальной. Трансатлантические купеческие суда возобновили регулярные рейсы, число которых по-прежнему было весьма незначительно: дюжина-полторы кораблей в год. Добытчики «валюты» занялись своим промыслом как на старых, так и на новых местах, попутно захватывая лучшие пастбищные земли на юго-западном побережье Ньюфаундленда. Жизнь на западе текла размеренно и мирно; хотя враждебность альбанов по отношению к незваным гостям-норвежцам ничуть не утихала.
Около 1025 г. исландский купец по имени Гудлейф Гудлаугсон, перезимовавший в Норвегии, отплыл из Дублина, держа курс на Исландию или Гренландию. Однако ему так и не удалось попасть туда. И когда он спустя какое-то время возвратился домой, ему, мягко говоря, было что порассказать. Его рассказ сохранил для нас анонимный скальд, составивший «Сагу об Эйрбиггии».
«Гудлейф вел крупную морскую торговлю, и у него было большое торговое судно… В конце царствования св. Олафа[144] Гудлейф отправился из Дублина в торговое плавание…
К западу от Исландии он попал в шторм, и восточный, а затем северо-восточный ветер угнал его корабль в море, далеко от земли и понес его сначала на запад, а потом на юго-запад.
Это произошло в конце лета, и команда то и дело давала всевозможные клятвы и обеты, лишь бы добраться живыми до земли. И вот наконец вдали показалась земля. Это была большая страна, но люди и понятия не имели, где они находятся. Измученные долгой борьбой с морем, Гудлейф и его люди выбрались на берег.
Они обнаружили, что попали в безопасную гавань, но вскоре к ним приблизились некие люди. Спутники Гудлейфа не знали, кто были эти люди, но затем им показалось, что они говорят по-ирландски. Тотчас собралась большая толпа (туземцев), в которой на первый взгляд насчитывалось несколько сотен человек, захватила Гудлейфа и его людей в плен, связала их и увела подальше от берега, где их выставили перед лицом народного собрания, которому предстояло решить их судьбу.
Гудлейф догадался, что некоторые из собравшихся требуют предать пленников смерти, а другие предлагают продать их в рабство. Собравшиеся горячо обсуждали этот вопрос, и тут Гудлейф и его люди заметили отряд всадников со знаменем. Видимо, один из них был местным вождем. Когда всадники подскакали поближе, исландцы увидели, что один из всадников, скакавший немного позади знамени, оказался пожилым мужем с длинными седыми волосами, но еще стройный и мужественный на вид.
Все присутствующие почтительно поклонились ему и приветствовали как верховного правителя, и исландцы поняли, что право решать их судьбу будет предоставлено ему. И вот вождь подозвал Гудлейфа и его команду. Когда они приблизились и встали напротив него, вождь заговорил с ними по-исландски, спросив, кто они и откуда. Они отвечали, что большинство из них — исландцы. Вождь пожелал узнать, кто именно из них исландцы, и Гудлейф, выйдя вперед и поклонившись почтенному старцу, ответил за всех (и между ними началась беседа о том, как живут люди в Исландии)…
Тем временем собравшиеся жители стали требовать так или иначе решить судьбу Гудлейфа и его спутников, и высокий седой муж отошел от исландцев и, подозвав к себе двенадцать приближенных, принялся долго советоваться с ними. Наконец они вернулись на собрание, и стройный высокий старец обратился к Гудлейфу.
— Мои братья, жители этой страны, и я потратили немало времени, рассматривая ваше появление здесь, — проговорил он, — и они предоставили мне право решать, как лучше поступить с вами. И вот мое решение: вы свободны и можете вернуться туда, откуда пришли. И хотя вы можете возразить, что сейчас уже поздно пускаться в дальнее плавание, я настоятельно советую вам поскорее убраться отсюда. Люди, которых вы видели, лукавы и упрямы; они считают, что вы нарушили их законы.
— Так что же нам сказать этим людям, если и впрямь можем вернуться домой? — спросил Гудлейф. — Кому мы должны заявить о том, что свободны?
— А вот этого я вам сказать не могу, — заметил почтенный воин. — Я слишком дорожу моими родичами и кровными братьями, чтобы убеждать их вновь прискакать сюда на выручку к вам в случае, если вам вновь предстоят те же испытания, какие ждали бы вас, не появись мы. Я немало пожил на свете и надеюсь, что сейчас мой возраст решит дело, но, даже если я еще поживу немного, в этой стране найдутся люди куда более могущественные, чем я, а они беспощадны к таким чужеземцам, как вы. Вам просто повезло, что их здесь не оказалось…
Почтенный старец приказал снарядить свой корабль и, стоя на берегу вместе с Гудлейфом, ждал, когда подует попутный ветер и они смогут выйти в море».
В паузе он продолжал буквально сыпать грозными предостережениями:
«Я запретил всякому приближаться и глядеть на это место, ибо никто никогда не сможет отыскать это место, если ему не будет сопутствовать такая же удача, как вам. О, это будет безнадежное занятие. Гаваней здесь крайне мало, и чужеземцев в этих краях ожидает масса опасностей».
Свою историю скальд завершает таким резюме:
«Некоторые полагали, что этот старец мог быть Бьорн Победитель Брейдавика (головорез и волокита, изгнанный из Исландии ок. 1000 г.), но единственным доказательством этого служит история, которую мы только что рассказали».
На мой взгляд, более вероятно, что почтенный воин, который пожелал остаться на своей приемной родине, был не кто иной, как Ари Марсон. Ко времени описываемых событий Ари было около семидесяти. Мы знаем, что он стал весьма влиятельным человеком среди альбанов. И нам нетрудно представить, что, прожив на Альбе тридцать или даже сорок лет, он, несомненно, успел обзавестись семьей и, естественно, не желал ни возвращаться в Исландию, ни вообще иметь дело с воинственными кланами, которые хотели бы силой выдворить его на родину.
Так где же находилась земля Гудлейфа?
В высшей степени маловероятно, что шторма могли угнать его корабль на противоположную сторону Ньюфаундленда, где находилась Альба на Западе. Более вероятно, что он мог оказаться в Окаке или Неброне. Но еще более вероятно, что он окончил свои дни в одной из ловушек, образуемых громадными заливами и фьордами восточного Ньюфаундленда, подобной той, в которой очутился другой исландский купец, Бьярни Херйольфсон, когда его унесло штормом в Западную Атлантику[145].
А кем были люди, которых встретил Гудлейф?
Если бы они были туземцами, скальд, автор саги, несомненно, упомянул бы об этом, ибо к тому
