– Так, Ске, мне уже скучно, дай пройти, – Сицилией протискивается мимо Франчески.
До зализанного вдруг доходит, кто это такие. С лучиком понимания на лице он устремляется в гостиную к приглашенным. Франческа пытается остановить компанию:
– Скелло, не надо, уходите…
– Извините, разрешите пройти…Извините…
Никем не остановленные входят все: Хук, Луконе, Полло, Банни, Степ и остальные.
– Ну, Франче, подумаешь, пришли, что случилось-то?
Скелло берет её под руку.
– В конце концов, ты тут вообще с краю. Это же твой брат притащил с собой дружков, – и будто боясь, что кто-нибудь сбежит, прикрывает дверь.
Сицилиец вместе с Хуком направляются к накрытому столу, пожирают бутерброды с маслом и колбасой, глотают их не жуя. Почти на перегонки. Затем принимаются за тартинки вперемешку с пирожными с кремом и шоколадками. Сицилиец давится. Хук бьет его по спине так сильно, что Сицилиец кашляет, и объедки летят на блюда. Скелло ржет как сумасшедший, а Франческа уже напугана по-настоящему.
Банни прогуливается по гостиной. Он, как антиквар, берет разные мелкие вещи и безделушки, проверяет на серебре пробы и складывает все в карман. Вскоре курильщикам пришлось стряхивать пепел в горшки с цветами.
Поло весьма профессионально отправился на поиски спальни матери. И нашел. Она привычно закрыта на ключ. На два оборота, только вот ключ торчит в двери. Наивные. Полло открывает дверь. Сумки девочек лежат рядком на кровати. Полло начинает, не торопясь, потрошить одну за другой.
Кошельки почти все с деньгами, неплохой праздничек: богатенькие семейки, ничего не скажешь. В коридоре Хук пристает к подруге Паллины с тяжеловесными ухаживаниями. Не такой зализанный, как другие, парень пытается продемонстрировать какие-то остатки воспитания. Он вступает в переговоры. Но его срубают на полуслове пятерней по лицу, а это потяжелее, чем те разговорчики, которые достались его подружке. Хук не выносит проповедей. Его папаша, адвокат, очень любит поговорить, а сыночек точно так же ненавидит законы.
Паллина, вероятно, от волнения, замечает, что у неё что-то не так, и находит предлог:
– У меня тушь размазалась, пойду поправлю макияж.
Честно говоря, это больше подходило тому молча удаляющемуся типу, которого тянет за руку подруга, а на лице отпечатались пять Хуковских пальцев.
Полло вытряхивает посленюю суму.
– Блин, ну жмотство! Сумочка не копейки стоит, идешь на такую вечеринку, а с собой всего десять евро. Нищая, что ли?
Он уже собирается уйти, когда замечает, что на подлокотнике кресла, полускрытая жакетом в колониальном стиле, висит еще одна сумка. Он берет её. Красивая сумочка, элегантная и тяжелая, с хорошо выделанной ручкой и двумя кожаными шнурками вместо застежки. Там, должно быть, что-то ценное, если хозяйка озаботилась тем, чтобы её спрятать. Полло развязывает узел, проклиная свою привычку обгрызать ногти под корень. Наконец узел поддается. И тут открывается дверь. Полло прячет сумку за спину. Входит улыбающаяся черноволосая девушка. Останавливается, увидев его.
– Закрой дверь.
Паллина повинуется. Полло достает сумку и начинает в ней рыться. Паллина принимает вид «как-мне- все-надоело». Полло замечает, что она смотрит на него.
– Ну, и что тебе тут понадобилось?
– Моя сумка.
– И чего стоим? Бери.
Полло указывает на кровать, где валяются опустошенные сумки.
– Не могу!
– Это почему?
– Потому что её забрал один придурок.
– А-а, – ухмыляется Полло. Внимательно оглядывает девушку. Миленькая брюнетка с челкой, губки сложены в раздраженную гримаску. Да, у неё юбка в колониальном стиле. Полло находит кошелек, берет его себе.
– На, держи, – бросает он её сумку. – Сразу бы попросила…
Паллина ловит сумку на лету. И тоже начинает в ней копаться.
– Тебе что, мама не говорила, что нехорошо рыться по чужим сумкам?
– Я с матерью не разговариваю. А вот тебе лучше бы со своей побеседовать.
– Это еще зачем?
– Не может того быть, чтобы тебе на вечеринку дали всего полтинник.
– Это мне на неделю.
Полло сует деньги в карман.
– Было на неделю.
– Придется голодать.
– Тебе это пойдет на пользу.
– Придурок!
Паллина находит то, что искала, и кладет сумку на место.
– Как закончишь, верни мне, пожалуйста, кошелек. Благодарю.
– Слушай, а раз уж ты на этой неделе ходишь голодная, может съешь со мной завтра пиццу?
– Нет уж, спасибо. Если я плачу, то я и выбираю, с кем пойти, – разворачивается к двери.
– Эй, постой-ка! – Полло кидается за ней. – Что ты там взяла?
Паллина прячет руку за спину:
– Ничего интересного.
Полло перехватывает её руку.
– Ну, это я сам решу – показывай!
– Пусти меня! Деньги ты взял, чего тебе еще надо?
– А что у тебя в руке?
Полло пытается схватить её, Паллина вырывается, отставив руку подальше.
– Пусти меня, а то закричу!
– Тогда я тебя отшлепаю.
Полло наконец хватает её запястье и тянет к себе. Перед ним её сжатый кулачок.
– Только попробуй посмотреть – и я с тобой никогда не буду разговаривать!
– Детка, мы с тобой до сегодняшнего дня и так не разговаривали, я уж как-нибудь перебьюсь…
Поллло хватает нежную девичью руку и пытается разжать пальцы. Паллина сопротивляется. Тщетно. На глазах выступили слезы, она отклоняется назад, чтобы придать силы пальцам.
– Пожалуйста, отпусти… – Полло не слушает её. Наконец пальцы один за другим обессиленно разжимаются, открывая тайну.
В руке Паллины скрывается объяснение пятен на её лице и припухшей груди. Причина взвинченности и раздраженности, выпадающей на долю каждой девушки раз в месяц. А если эта причина пропадает, девушка обычно нервничает еще больше или становится мамой. Паллина убито молчит. Она унижена. Полло на кровати разражается громким хохотом:
– Нет, не буду я тебя приглашать на ужин! Чем мы будем заниматься – анекдоты, что ли, рассказывать?
– Не, спасибо, я не знаю таких пошлых, чтоб тебе было смешно, а другие ты не поймешь.
– Ого, деточка язвит… – Полло поражен.
– В общем, я думаю, что достаточно тебя повеселила.
– Это почему?
Паллина разминает пальцы. Полло обращает на это внимание.
– Ты мне сделал больно, ты же этого хотел?
– Да не волнуйся, только немножко покраснели, не хнычь, скоро пройдет.
– Я не о пальцах.
