'Подожди. - Карпов выключил приемник и, во весь голос крикнув: Виталий, позанимай гостя!' - вышел из гостиной, и его четкие шаги удалились по узкой лестнице вверх.
Катран стоял на самом пороге гостиной, и ему веяло в лицо теплом и уютом этой комнаты, с ее огромным мягким ковром, удобными креслами, красивой люстрой и пестрыми корешками книг на полках. И оттого, что все это было так непохоже на то, что окружало его дома, он чувствовал себя случайным и чуждым здесь, и что-то тихонько поползло к горлу, и начали ныть зубы, хотя все до единого были здоровы.
В коридоре бесшумно появился Виталик; Катран заслонял вход, и тот протиснулся мимо него в гостиную. И, протиснувшись, сказал:
'Здравствуй, Жора'.
'Здорово', - произнес Катран и как-то глупо и не очень культурно хихикнул, потому что уж очень не был Виталик похож на его родню.
'Ты чего это?' - с грустным осуждением посмотрел на него Виталик, с ногами забрался в кресло, натянул зачем-то на кисти рук, точно ему было холодно, рукава пестрого свитерка и недовольно повел плечами.
И снова с ног до головы окинул Катрана и остановил глаза на его ботинках. И долго не подымал их. Катрану вдруг стало противно от всего этого. Он тоже глянул на свои ноги и увидел, что сильно наследил. И с его пальтеца капало на паркет. Катран молча вышел на крылечко и снова стал вытирать ноги и отряхиваться. А когда вернулся, опять напоролся на глаза Виталика, и они тотчас скользнули с его лица на ноги. 'Вот гад!' - подумал Катран.
Вверху между тем послышались негромкие голоса - Лилькин и Карпова. Вдруг Катран почувствовал духоту и липкий жар. На него накатывало. В этом стоянии в дверях и ожидании было что-то унизительное. Молчать больше не мог.
'Ну, как живем?' - развязно спросил он.
'Да так… - Виталик хмуро посмотрел на него. - А ты?'
'А я прекрасно!' - чуть не крикнул Катран.
В глубине его что-то стало твориться. Шириться. Лезть наружу. Он смотрел на аккуратненько причесанную головенку Виталика, на его серьезненькие глазки, и в душе вдруг тяжело заворочалось подозрение: Карпов вызвал Виталика не просто так, не для того, чтобы 'занять гостя' какой он гость! - а для того… Да, да, для того, чтобы он, Катран, не упер чего у них…
Гады! Надо уйти, убежать отсюда.
Но Катран, сжав в карманах кулаки, стоял и ждал, только стоял уже не на пороге, а в коридоре, у самых дверей. Ненависть с каждой секундой росла, тяжелела, царапала его, скрипела в нем.
Наконец сверху раздались шаги, и вниз спустились Лилька и Карпов.
Она приветливо, по-родственному - это она умеет - улыбнулась ему.
'Привет, Жора… Что ж ты не раздеваешься?'
'Я на минуту', - выдавил Катран и уставился в книги на стене.
'А ты донесешь машинку? - спросила Лилька. - Может, мама у нас пошьет?'
'Донесу'.
'Ну конечно, донесет, - поддержал его Карпов. - Чтобы такой молодец да не донес! Небось мускулатурка - во! Дай-ка пощупать'.
Катран и с места не сдвинулся.
'Не хочет, чтоб мамка заходила, - понял он. - Карпов ведь терпеть не может нас за то, что мы простые, и еще за то, что нас слишком много'.
'Даете или нет?' - спросил он, готовый рвануться с места.
Лилька побежала в другую комнату, а Катран тяжело молчал в дверях.
'Как будто самим купить нельзя, - сказал вдруг Виталик. - Пить меньше надо…'
У Катрана сорвались сжатые челюсти, но он тут же подобрал их и водворил на место - сжал.
Лилька поставила перед ним на стул машинку в полированном футляре и опять посокрушалась:
'Ну как же это так: раз в год придешь, а и не разденешься? Хоть чаю попей… А?' Катран поднял и поудобней обхватил руками машинку.
'У нас и торт остался 'Подарочный'. Поешь? Ну тогда маме хоть снеси кусок. Я заверну…'
И здесь у Катрана сорвались и запрыгали челюсти.
'Нам не нужны ваши объедки! - Он плечом двинул дверь и быстро пошел по коридору. - Сволочи! Крабы!'
Через день мамка вернула им машинку (Катран донес ее до калитки дальше несла сама) и, конечно же, извинялась за его невыдержанность. Нашла перед кем! Как будто их чем-нибудь прошибешь. Ведь только месяц назад их дедушка встретил Лильку в гастрономе, подошел, как человек, про здоровье спросил, про сына ее, Виталика. И ничего не просил. Дедушка у них старенький и по дряхлости лет может иногда попросить, а здесь - ничего. Так она, сестра, сама стала жаловаться ему, что с деньгами у них туговато, что забор не чинен и подохло два индюка, а эта ихняя Пелагея только объедает их. Дедушка - на что уж негордый человек! - махнул рукой и ушел. А ведь мамка говорила, когда Лилька кончала десятый класс, добрая была, простая, улыбка с лица не сходила, и все вокруг говорили мамке: 'Счастливая ты, Евфросинья, какая девочка у тебя!' Такой красивой, как Лилька, не было на их улице. Другие поступали в школу медицинских сестер, или шли в официантки, или на кондукторшу автобуса учились - это проще всего! А Лилька решила в МГУ подать, и не на какой-нибудь там биологический или юридический, а на мехмат - механико-математический факультет! И уехала в Москву, и провалилась там: каких-то два балла недобрала - вот же не повезло. Вернувшись в Скалистый, устроилась в киоске по продаже сувениров; и когда возле нее не толклись покупатели, а толклись они почти всегда, когда и товара-то нового не было, она зубрила физику на будущий год готовилась поступить. Иногда она жаловалась мамке: 'Ох, как бы снова не срезаться… Что тогда делать буду? Кем устроюсь? Не билетики же мне отрывать в автобусе, не бегать по больным с уколами', - и тонкие губы ее высокомерно кривились. 'И это дело, - утешала ее мамка, - не всем же быть профессоршами…' - 'Нет, мама, нет, - твердила Лилька, - не по мне это, не хочу…' И здесь ее крабья клешня - рраз! - точно напополам перерезала…
И сегодня мамка погнала его к ней за деньгами, и он хлопнул эту обезьянку - замечательного зверька с умными глазами - об стену! Как будто она была в чем-то виновата… И когда спало напряжение дня - ныряние и дорога по стене, он вспомнил обо всем. Все свои унижения… Но разве могли понять это мальчишки?!
- Лилька была хорошая, - сказал Катран, - и оставалась бы хорошей, если бы не Краб.
- Возможно, - заметил Костя, - наш Володька с ней в школе учился, тоже говорит, девочка была - во! Гимнастка и плавунья.
- Пловчиха, - сказал Толян.
- Ну пловчиха… Только с соревнований по плаванью сбегала, если соседние школы выставляли сильный состав…
- Враки! - резанул Катран. - Сильней ее пловчих не было! И красивей… Теперь тебе ясно, мечтатель, - крикнул он на Мишу, - почему я хочу привлечь к этому делу того пузатого с сестренкой? Они помогут мне отомстить Крабу! Они будут нашими разведчиками в его штаб-квартире! По их знаку мы нападем на Краба…
- И нанесем некоторый ущерб его богатству? - иронически спросил Миша.
- Да! - Катран кричал в такт словам и махал своими черными кулаками.
- Свернешь головы индюкам?
- Сверну!
- Айву с абрикосами оборвешь?
- Оборву!
- Клубнику вытопчешь?
- Вытопчу! - Катран рубил кулаком воздух.
- Ты уже, кажется, пробовал?
- Теперь мы лучше подготовимся! Краб очень хитер и осторожен, у него везде спрятаны лампочки, и при малейшем шуме в саду он включает свет, но мы ликвидируем эту систему…
