Цветные металлы

не влезал в гнездо, ни одна шестеренка не подходила.

— Ну… и как же теперь? — У Кости подозрительно скривились губы.

— Не мешай, дай подумать! — Лева опять стал приставлять детали то одной, то другой стороной, примеряя разные винтики и шестеренки. Но собираться будильник не хотел.

Чтобы немного остыть, Лева еще раза два искупался и снова принялся за дело. С потерянным видом смотрел Костя на горку деталей.

— Знаешь что, — наконец сказал Лева, отжимая из мокрых волос воду, — я малость подзабыл, к чему присоединяется вот эта ведущая шестеренка.

Костя подавленно молчал.

— Надо бы сходить в часовую мастерскую, — продолжал Лева.

— А деньги где взять? — спросил Костя.

— Да зачем нам деньги! — рассердился Лева. — Мне просто надо немного проконсультироваться с мастером.

Ребята завернули в Костину майку все, что осталось от будильника, и по улочке зашагали к центру города.

В мастерской Лева взял у приятеля скрученную майку и требовательно постучал в застекленное окошечко.

Окошечко скрипнуло, из него выглянуло толстое лицо с черной лупой, зажатой в левом глазу.

— Вам чего, мальчики?

— Вот мы… мы принесли тут, — неуверенно начал Лева и развернул перед окошечком голубую майку.

— А то папу завтра надо будить, — более твердо поддержал его Костя.

Не снимая с глаза лупы, мастер удивленно поглядел на блестящие детали, потом не менее удивленно — на ребят.

— Хм, — покачал он головой, рассматривая детали. — Это был, кажется, будильник… Так вы можете снести его в палатку утильсырья. Находится через дом… Там принимают цветные металлы.

Окошечко захлопнулось.

Лева быстро сунул Косте в руку майку, выбежал из мастерской, вскочил на подножку проходящего мимо трамвая и весело помахал ему авоськой.

А Костя стоял на крыльце мастерской, прижав к животу майку с деталями, и остановившимся взглядом смотрел на уезжающий трамвай.