— Ничего. Будем надеяться, что нам повезет, как везло до сих пор. Если тело обнаружат, а револьвера поблизости не найдут, полицейские, верно, решат, что какой-то мальчишка набрел на труп, стащил револьвер и никому ничего не сказал.
Обратно они ехали так же быстро, как и раньше. Роули то и дело бросал беспокойные взгляды на небо. Пока еще стояла ночь, но тьма была уже не такой густой, как раньше. Светать еще не начало, но чувствовалось, что утро скоро настанет. Крестьяне в Италии выходят в поле рано, и Роули хотел доставить домой свою спутницу до этого.
Наконец они подъехали к подножию холма, на котором стояла вилла. Роули остановил машину. Чернота небес начала сменяться сероватым светом.
— Дальше езжайте одна. Здесь как раз спрятан мой велосипед.
Мэри с трудом улыбнулась ему и собралась было что-то сказать, но он ласково похлопал ее по плечу:
— Все в порядке. Можете не волноваться. Да, вот что: примите-ка дома парочку таблеток снотворного — все лучше, чем лежать без сна и снова переживать то, что было. Если хорошенько выспитесь, будете чувствовать себя совсем по-другому.
— У меня такое ощущение, что я больше никогда уже не смогу уснуть.
— Да, понимаю. Потому и советую вам принять меры. Завтра я к вам загляну.
— Я весь день буду дома.
— Помнится, вы приглашены на завтрак к Аткинсонам. Они попросили меня составить вам компанию.
— Я позвоню им и скажу, что плохо себя чувствую.
— Вот этого как раз делать не надо. Вы должны пойти туда и держаться так, как будто ничего не произошло. Даже если подозрение случайно падет на вас, вам не следует вести себя так, словно вас обременяет сознание вины. Понимаете?
— Да.
Мэри пересела за руль и дождалась, пока Роули вытащил из-за кустов велосипед и укатил. Тогда она поехала домой. Поставив машину в гараж, расположенный у самых ворот, она пошла по аллее к дому, бесшумно открыла дверь и вошла. Перед дверью своей комнаты она замерла в нерешительности. Ей не хотелось туда входить — на мгновение ее охватил суеверный страх, что если она отворит дверь, то увидит стоящего за нею Карла в его изношенном черном костюме. Страх парализовал ее рассудок, но поддаваться ему было нельзя. Мэри заставила себя войти, хотя за ручку двери взялась дрожащей рукой. Быстро включив свет, она издала вздох облегчения — комната была пуста. Все там было таким же, как обычно. Мэри взглянула на стоявшие; на столике возле кровати часы. Не было еще и пяти утра! Сколько ужасных событий произошло за столь короткий промежуток времени! Молодая женщина подумала, что отдала бы все на свете за то, чтобы повернуть время вспять и снова стать такой же беззаботной, какой была всего несколько часов назад. По лицу ее побежали слезы. Она ужасно устала, голова ее раскалывалась от пульсирующей боли. Вспоминались события этой страшной ночи, все сразу, вперемешку. Память обрушивала на молодую женщину какой-то беспорядочный и нескончаемый поток видений. Мэри стала медленно раздеваться. Ей совершенно не хотелось ложиться на эту кровать, но ничего другого не оставалось. На вилле ей придется провести по крайней мере еще несколько дней. Роули скажет, когда можно уже будет уехать, не возбуждая ни у кого подозрений. Если она огласит свою помолвку с Эдгаром, всем ясно будет, почему она покидает Флоренцию на несколько недель раньше, чем собиралась. Ей никак не удавалось припомнить, говорил ли Эдгар, когда ему надо отплыть на пароходе в Индию. Должно быть, скоро. Там она будет в безопасности, сумеет все забыть.
Когда Мэри уже собралась было лечь, ей вдруг вспомнилось, что Роули отнес оставшуюся с ужина посуду на кухню. Невзирая на его заверения, на душе у молодой женщины было неспокойно. Она почувствовала, что должна сама проверить, все ли там в порядке. Набросив на плечи халат, она отправилась в столовую, а оттуда на кухню. Если бы кто-нибудь из слуг услышал ее шаги, она потом сказала бы, что, проснувшись, почувствовала, что голодна, и пошла на кухню подкрепиться.
Дом казался пустым и безлюдным, кухня напоминала огромную мрачную пещеру. Мэри увидела на столе бекон и убрала его обратно в кладовку, затем выбросила яичную скорлупу в ведро под раковиной, вымыла бокалы и тарелки, оставшиеся после ее совместной с Карлом трапезы, и поставила их туда, где они стояли раньше. Сковороду она повесила на крючок. Теперь уже ничто не могло вызвать у слуг подозрение, так что Мэри тихонько прошла обратно в спальню, выпила снотворное и погасила свет. Она надеялась, что лекарство подействует сразу, но все еще была очень возбуждена и потому лежала без сна и думала, что если вскоре не уснет, то сойдет с ума, но все-таки уснула.
Глава 6
Открыв глаза, Мэри увидела возле кровати Нину.
— В чем дело? — спросила она сонно.
— Уже много времени, синьора. В час дня вам надо быть на вилле Болоньезе, а сейчас уже двенадцать.
Внезапно Мэри все вспомнила, и страх болезненно отдался в ее сердце. Сонливость сразу развеялась. Молодая женщина глядела на служанку; та, как обычно, была весела и приветлива. Мэри собралась с мыслями и сказала:
— Никак не могла уснуть после того, как ты меня разбудила. Пришлось принять снотворное — не хотелось лежать без сна.
— Извините, синьора. Я услыхала шум и подумала, что лучше мне сходить и посмотреть, не случилось ли чего.
— Что за шум?
— Ну, хлопок такой. На выстрел похоже было. Я вспомнила про револьвер, который вам оставил синьор, и перепугалась.
— Это, должно быть, от какого-нибудь автомобиля на шоссе. Ночью звуки ведь слышны издалека. Принеси мне чашечку кофе, а я потом приму ванну. Придется поторопиться.
Как только служанка вышла из комнаты, Мэри вскочила и метнулась к туалетному столику, в ящике которого должен был лежать револьвер. Она испугалась, что Нина обнаружила его и забрала оттуда — ведь Чиро, ее муж, мог сразу же определить, что из револьвера кто-то стрелял. Но оружие оказалось на месте. Ожидая, пока ей принесут кофе, Мэри еще раз все продумала. Ей стало ясно, почему Роули настаивал, чтобы она пошла на завтрак, куда была приглашена. Ничто в ее поведении не должно казаться необычным. Ради Роули теперь, как и ради себя самой, ей надо быть крайне осторожной. Мэри ощутила безграничную благодарность Роули. Как он хладнокровен, как здорово все продумал! Кто мог подумать, что у такого праздного и беспечного человека такая железная воля! Что сталось бы с ней, если бы он потерял голову, когда в самый ответственный момент прямо на них выскочила машина с пьяными крестьянами? Мэри вздохнула. Пусть он не самый полезный член общества, зато верен в дружбе. Этого у него не отнимешь.
Выпив кофе и приняв ванну, молодая женщина устроилась за туалетным столиком и занялась своим лицом. Привычное занятие придало ей уверенность в себе. Удивительно было, что, несмотря на все пережитые треволнения, выглядела она такой же оживленной и привлекательной, как всегда. Ни страх, ни даже слезы не оставили на ее внешности никаких следов. На золотистой как мед коже лица не появилось ни единой морщинки, глаза как обычно сияли, а волосы отливали блеском. Мэри почувствовала, что как-то незаметно ее охватило возбуждение. Это обнадеживало и позволяло ей с уверенностью ожидать завтрака, на котором ей предстояло изображать веселье, даже беззаботность, чтобы потом гости могли после ее ухода сказать: как хороша сегодня Мэри! Она забыла спросить Роули, принял ли он сам приглашение и будет ли на завтраке, но надеялась, что он все-таки придет — в его присутствии она бы чувствовала себя увереннее.
Наконец Мэри закончила сборы. Когда она бросила на себя последний взгляд в зеркало, Нина
