– Пойдем вниз? Обед готов.
– Я заставила тебя ждать?
Ужас как дрожат губы. Когда же он заговорит?
Они сели за стол, и на минуту воцарилось молчание. Потом он что-то сказал, и самая обыденность его слов придала им какой-то зловещий смысл.
– «Эмпресс» сегодня не прибыл, – сказал он, – очевидно, задержался из-за шторма.
– А должен был прибыть сегодня?
– Да.
Она взглянула на него и увидела, что он смотрит вниз, в тарелку. Он сказал еще что-то, такое же незначащее, насчет предстоящего теннисного турнира. Обычно голос у него был приятный, богатый интонациями, но сейчас он говорил на одной ноте, до странности неестественно. Казалось, его голос доносится откуда-то издалека. И взгляд был обращен то в тарелку, то на стол, то на стену, где висела картина. Но от Китти он упорно отводил глаза. Она поняла, что смотреть на нее он не в силах.
– Пойдем наверх? – спросил он, когда обед кончился.
– Как хочешь.
Она встала, он отворил дверь, пропуская ее вперед, не поднимая глаз. В будуаре он опять взял в руки журнал.
– Этот «Скетч» новый? Я, кажется, его не видел.
– Не знаю. Не заметила.
Журнал лежал там уже недели две, она знала, что Уолтер просмотрел его от корки до корки. Он взял его со стола и сел. Она опять прилегла на диван с книгой. Вечерами они, если бывали одни, обычно играли в кункен или раскладывали пасьянс. Он удобно откинулся в кресле и, казалось, внимательно разглядывал какую-то иллюстрацию. А страницы не переворачивал. Китти попыталась читать, но строки плыли и сливались перед глазами. Разболелась голова.
Когда же он заговорит?
Они просидели в молчании целый час. Она уже не притворялась, что читает, и, отложив книгу, смотрела в пустоту. Боялась вздохнуть, пошевелиться. Он сидел тихо-тихо, все в той же удобной позе, устремив неподвижные, широко открытые глаза на страницу журнала. В его неподвижности таилась угроза. Как хищный зверь перед прыжком, подумалось Китти.
Вдруг он встал с места. Она вздрогнула, стиснула руки и почувствовала, что бледнеет. Вот оно!
– Мне еще нужно поработать, – проговорил он все тем же негромким мертвым голосом, не глядя на нее. – Пойду в кабинет. К тому времени, когда я кончу, ты, вероятно, уже ляжешь спать.
– Да, я сегодня что-то устала.
– Ну так спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
И он ушел.
19
Наутро она в первую же удобную минуту позвонила Таунсенду на службу.
– Да, что случилось?
– Нам нужно повидаться.
– Дорогая моя, я страшно занят. Я, знаешь ли, рабочий человек.
– Дело очень важное. А можно, я сейчас заеду?
– О нет, ни в коем случае.
– Тогда приезжай сюда.
– Не могу я сейчас отлучиться. Разве что во второй половине дня. И стоит ли мне вообще приходить к вам домой?
– Мне надо сейчас же с тобой повидаться.
Последовала пауза, точно их разъединили.
– Ты здесь? – спросила она испуганно.
– Да, я соображаю. Что-нибудь стряслось?
– По телефону сказать не могу.
Снова пауза, потом его голос:
– Так вот, послушай. Если это тебя устроит, могу встретиться с тобой на десять минут в час дня. Приходи в Гу-джоу, я зайду туда, как только смогу вырваться.
– В лавку? – переспросила она растерянно.
– А ты что, предлагаешь вестибюль отеля «Гонконг»?
Она уловила в его голосе нотку раздражения.
