– Ты – второй по счёту лучший фехтовальщик Вольпертинга?
– Да, я.
– Ага! – рассмеялся Румо.
– Как минимум, так было раньше. Сейчас, может быть, уже нет, скорее четвёртое-пятое место. Уже целую вечность не притрагивался к клинку длиннее, чем мой кухонный нож. Но, скажем, в пятёрке лучших я всё ещё остаюсь.
– Ну-ну!
– Пару лет назад официально я был всё ещё лучшим фехтовальщиком Вольпертинга. Если хочешь, можешь проверить в городском совете. Там даже удостоверение висит.
– Хватит уже врать!
– Ну так иди в ратушу, если не веришь!
Искреннее возмущение Урса произвело на Румо впечатление:
– А как так получилось, что однажды ты был лучшим фехтовальщиком Вольпертинга, затем перешёл на второе место, а сейчас о тебе вообще никто не знает? Я тебя ещё ни разу не видел со шпагой.
– Я не люблю оружие, – пробурчал Урс и понурил голову. Кажется, эта тема его огорчала.
Румо будто очнулся:
– Ты был лучшим фехтовальщиком Вольпертинга и ты не любишь оружие? Если сможешь мне это объяснить, то всю следующую неделю будешь получать мою порцию булочек.
Урс снова оживился:
– А я тебе ещё ни разу не рассказывал?
– Нет.
– А ты мне тоже никогда ничего не рассказываешь.
– Я не умею хорошо рассказывать.
– Точно!
– Ну давай уже! Начинай! – скомандовал Румо.
История Урса Снежного
Урс вздохнул:
– Ну хорошо. Сам я не помню, но мой приёмный отец рассказывал, как нашёл меня щенком зимой в северных лесах. Тогда я почти замёрз от холода. Моего приёмного отца звали Корам Марок. Он был хундлингом, а по профессии – дуэлянтом.
– Кто такой дуэлянт?
– Дуэлянтом становится тот, кому нечего терять, либо он не боится смерти, либо у него поехала крыша. У Корама было от каждого по немногу. Дуэлянты заменяют участников дуэлей, понимаешь? Они идут на дуэль вместо кого-то, за деньги.
– Захватывающая профессия!
– Можно и так сказать. Мы никогда не скучали. Когда мой приёмный отец уходил на работу, я никогда не был уверен, вернётся ли он вечером. Однажды он вернулся со стрелой в ухе. В другой раз – с поломанным сабельным клинком в спине. Много денег он этим не зарабатывал. Практический каждый мог позволить себе нанять дуэлянта, так много их было. Некоторые шли на дуэль просто за кусок хлеба с маслом. Часто в то время в поединках принимали участие два таких наёмных дуэлянта, а те, кто их нанял, стояли в стороне и делали на них ставки. И ещё, в те времена дуэли проводились по поводу всякой ерунды. Таким образом, я практически каждую неделю мог рассчитывать на то, что снова стану сиротой.
– Какое счастливое детство!
Урс засмеялся:
– Всё было не так плохо. Это же было увлекательно. Несчастный ребёнок тот, которому скучно. Вот что было ужасным, так это еда. Коран знал о еде и её приготовлении столько же, сколько… ты!
– Спасибо.
– Да, это было кошмарно. Например, он клал в суп сахар, понимаешь? Невозможная жратва. Так что, как только я вырос достаточно, чтобы заняться приготовлением еды, я этим занялся. И видишь, мне это нравится. Так я и начал готовить.
– Понимаю.
– М-да, но по-настоящему ужасным было то, что Корам не был особо одарённым дуэлянтом. Он умел немного фехтовать, немного стрелять из арбалета, м-да, немного метать ножи. То есть всего по немножку. Его спасала его выносливость. Из-за стрелы в ухе он не шёл домой, нет! После первой же глубокой раны он не падал на землю и не звал врача, он сражался дальше, даже если кровь лилась из десяти ран. Однажды вечером он вернулся домой белее мела, бледный, как привидение. Я очень испугался! Его противник вскрыл ему две артерии, но Корам продолжил дуэль и выиграл! А затем сам себе забинтовал раны. Следующие две недели он ел лишь сырую телячью печень и пил свиную кровь, пока не встал на ноги. Из-за дуэлей он потерял практически всё, что мог: три пальца на руках и два на ногах, глаз, половину уха, кусок тут, кусок там. Из этих частей можно было бы собрать гнома. Это и стало причиной, почему я научился фехтовать. Я подумал, что как-нибудь Корам потеряет ещё один кусок и больше от него ничего не останется.
Урс кивнул на недоеденную поросячью ножку:
– Будешь доедать?
Румо отрицательно покачал головой. Урс взял ножку, откусил кусок и, жуя, продолжил дальше:
– Корам бы никогда не догадался отправить меня на дуэль вместо себя. Это было моей идеей. Когда он нашёл меня в снегу, он подумал, что из меня выйдет прекрасный сторожевой пёс. А когда я вырос в большого, сильного вольпертингера, он не испугался меня, как это обычно происходит, нет, он обходился со мной, как с собственным сыном.
Урс опустил поросячью ножку.
– Я упросил его научить меня фехтованию, для самозащиты, так как я часто оставался один, пока он был на дуэлях. И он меня научил. Мы тренировались и сражались и через некоторое время я понял, как плох он был в фехтовании. И на сколько лучше это получается у меня. У меня появилось страстное желание стать лучше его. Прошло совсем немного времени и мне это удалось. Я не раскрыл ему этого, я всё время держался в стороне, позволял ему выигрывать наши поединки, но на самом деле я становился всё лучше и лучше. Я мог бы обезоружить его даже кочергой. И вот однажды, он должен был принять участие в дуэли, где на место его противника был приглашён Хог Хоннский. Это был самый знаменитый и опасный на севере дуэлянт. Огромный дикий свинух. Он имел за плечами более четырёхсот дуэлей и во всех он вышел победителем. Для Корама это было бы самоубийством, а я был в отличной форме и жаждал испробовать свои способности в настоящем сражении.
Я придумал простой план: я уговорю Корама, чтобы он разрешил выступить мне за него в этой дуэли. И я уговорил его лопатой для угля – треснул его по голове. Я почти убил его, таким сильным оказался удар. Я взял две наших лучших сабли и пошёл на дуэль. Я сказал, что я – Корам Марок, и поскольку Хог не был с ним лично знаком, то он поверил. Этот Хог Хоннский был не плох, пару минут он сдерживал мои атаки, но потом я порезал его на куски. Я не убил его – я никого никогда не убивал во время сражений -, но он получил столько ран, что больше никогда не смог участвовать в дуэлях. До сих пор помню, о чём я думал, когда шёл домой. Я думал: Ха, и я кое на что способен! Странным было то, что это меня не радовало. Неважно. Когда я вернулся домой, Корам как раз пришёл в себя и я ему сказал: 'Да уж, с этим Хоннским ты хорошо разобрался. Жаль только, что в самом конце и тебе от него досталось.' 'Не помню', – сказал Корам. А я приготовил ужин: седло барашка с тимьяново-хлебной корочкой и салат из помидорок черри.
Урс откусил ещё кусок.
– Проблемой стало то, что Хог Хоннский везде показывал свои шрамы и рассказывал, какой Корам Марок великолепный и непобедимый фехтовальщик и тому подобное. И вскоре все до последнего головореза Замонии желали сразиться с Корамом.
Урс вздохнул.
– Я вызвал настоящую лавину: Йогур-Палач, Эрскин Скалистый, Гахийя с тремя клинками, Рускин
