болот, жуткие кровавые драки моргенштернами. Смайк видел дуэли, в которых противники, облитые смолой, пытались поджечь друг друга факелами. Он, вооружённый лупой и счётчиком муравьёв, сутками наблюдал битвы между враждующими муравьиными родами, сопровождаемые чудовищными потерями. Он мог так рассказывать о сражениях, что слушателей бросало в пот, они видели разваливающихся на части противников и слышали хруст их костей. Иногда Румо сидел перед водоёмом, как перед боксёрским рингом, и боксировал воздух своими маленькими, сжатыми в кулачки, лапками, так захватывали его рассказы Смайка.
Смайк был судьёй на профессиональных боксёрских состязаниях и военным советником во время Наттиффтоффских малых войн, официальный лицензированный секундант для дуэлей флоринтской знати и хронометражист в шахматных турнирах вольпертингеров в Бухтинге. Его профессиональный спектр охватывал также: организацию петушиных боёв, работу в качестве казначея Замонийской Червяковой лотереи (в которой орнистские черви боролись друг с другом), в качестве натравливателя в Мидгардийских боях карликов и в качестве крупье в Форте Уна, городе вечных азартных игр. Нет, Смайк не был воином, он был игроком. Поэтому он изучал битву, наблюдал за сражающимися, анализировал победу и поражение в любой форме. Тот, кто знал как работают сражения, мог предугадать их исход. Это было его страстью, целью его жизни – как можно глубже развивать способность знать, кто победит.
– Как-то раз я наблюдал за битвой двух скорпионовых гидр, – внезапно начал он однажды и Румо прислушался.
'Скорпионовые гидры', – насторожился он и что-то маленькое, с множеством ножек проползло у него в мыслях.
– Скорпионовые гидры – это очень маленькие, но очень ядовитые звери с семью чрезвычайно подвижными хвостами. Каждый из них заканчивается ядовитым жалом, – продолжил Смайк.
Румо встряхнулся.
– Хочешь узнать, как проходила битва?
– Рассказывай, – сказал Румо.
История скорпионовых гидр
Это происходило в пустыне, мне нечем было заняться, поэтому я начал наблюдать за этими двумя ядовитыми чудищами в песке, ставя сам себе ставки. Я поставил на меньшую, более подвижную скорпионовую гидру. Сначала некоторое время танцевали они в песке по кругу, этакий танец вежливости и уважения, как два придворных танцора, развлекающих публику. Затем, неожиданно, они приступили к делу: большая гидра сделала отвлекающий манёвр, и одним ударом убила меньшую. Чик! Готово. Всё. Потом она её съела. Итак, я проиграл сам себе, и одновременно сам у себя выиграл.
Румо наморщил свой маленький лобик.
– Но самое поразительное произошло позже: после того, как победившая гидра съела свою соперницу, она ужалила себя в голову своим же жалом и умерла мучительной смертью.
– Ух! – выдохнул Румо.
– Позже, кто-то, знающий толк в пустынных скорпионах, всё мне объяснил. Он разъяснил мне, что это были самец и самка.
– Самец и самка?
– Это была пара, – закончил Смайк свою историю, как-будто это всё объясняло. – Чудо любви.
– Это я не понимаю, – сказал Румо.
– Я тоже, – вздохнул Смайк и ушёл на дно.
В эту ночь Румо долго бодрствовал, пытаясь найти объяснение словам 'самец' и 'самка'. У него не получалось. Кроме того, ещё в трёх местах во рту прорезались новые зубы. Четыре первых уже прорезались и Румо с удовольствием водил по ним языком, радуясь тому, какие они гладкие и острые. Скоро у него во рту будет много зубов, также, как у того белого медведя в клетке.
Затем он всё-таки уснул. Ему снилось, что он медведь, медведь с белым мехом и серебряными зубами. Он охотился, он был огромный, сильный и опасный. Он шагал на двух лапах и ужасно рычал, а чёрные тени толпой убегали от него. Маленький вольпертингеp засмеялся во сне.
Пять правил
Теперь Румо передвигался в гроте увереннее. Существовало пять правил, которые ему объяснил Смайк и которых он жёстко придерживался:
Правило номер 1: Держись подальше от клеток с дикими животными!
Правило номер 2: Держись подальше от водоёмов со щупальцами!
Правило номер 3: Никогда не пытайся перелезть через ограду!
Правило номер 4: Прячься в пещерке, когда проходят циклопы!
Правило номер 5: Если не успеешь спрятаться в пещерке, двигайся как можно меньше в присутствии циклопов!
Румо наслаждался своей наибольшей среди пленников грота свободой: он не был ни закрыт в клетке, ни привязан, ни прикован цепью, и не должен был прятаться в воде. Он питался у всех кормушек и поилок, кроме кормушек диких зверей, он обнюхивал все углы, и у него была спальня, в отличие от прочих свободно передвигающихся пленников, в которой он мог прятаться от циклопов. Кроме того, Румо наслаждался возможностью ходить к Волцотану Смайку, когда на него нападал страх, чтобы послушать его истории. Особенно когда циклопы дули в трубы из ракушек и гремели в барабаны, что, в последнее время, происходило всё чаще. Тогда Румо прибегал к Смайку, чтобы отвлечься от беспокойного шума.
– Рассказывай! – приказывал Румо.
Смайк любил рассказывать что-нибудь Румо, так как это уносило его так же далеко с Чёртовых скал, как и маленького вольпертингера.
– Хочешь услышать историю битвы у Драконгоры? – спросил Смайк.
– Битва! – воскликнул Румо. – Рассказывай!
История Драконгоры
Смайк глубоко вздохнул, как-будто он хотел рассказать историю на одном дыхании.
– История Драконгоры – самая старая история Замонии, вероятно даже самая старая история в мире, – начал Смайк. – Готов ли ты, сын мой, услышать древнейшую и величайшую историю Замонии?
Румо кивнул.
– Ей миллиарды лет. – Смайк драматически замахал своими четырнадцатью ручками.
– Миларды? – Румо не удивился, а просто повторил слово.
– Да, миллиарды! Один миллиард – это тысяча миллионов лет. А один миллион лет – это тысяча раз по тысяче… но скоро ты это выучишь. Важно, что миллиарды лет назад в море появилось первое животное, первое живое существо в мире.
– Там, снаружи в воде?
– Да, там, в воде.
– Какое животное?
Смайк задумался. Этот малыш задаёт удивительные вопросы. Какое животное? Что-то на 'А'. Название крутилось в голове. Амёре? Амёсе? Чушь! Подходило ли вообще слово 'животное' к тому что он
