выскакивали лишь единичные прыщики, но вскоре ее обезобразят многочисленные высыпания, угревая сыпь! Красные вулканчики будут множиться, и ей покажется, будто она сунула голову в пчелиный улей. А теперь еще и Сет взялся ее высмеивать… Нет, теперь никакой жизни ей не будет! Отныне ей нечего ждать, кроме грубых шуток и ложного сочувствия. Ей надо уйти!
Кендра вскочила на ноги.
— Сет, я тебя ненавижу! — закричала она, не заботясь о том, что их слышат посторонние. Ее репутация и так безнадежно испорчена. Она выбежала из комнаты, успев услышать, как Тану советует Сету оставить ее в покое. Где же спрятаться? В спальне! Она бросилась наверх и принялась перескакивать через две ступеньки разом. И вдруг она поняла, как нелепо убегать. Она остановилась, крепко держась за перила. Ее положение вдруг показалось ей вовсе не таким трагичным.
Уверена ли она, что Сет показывал Тану именно прыщик? И даже если так, что из того? Время от времени прыщи вскакивают почти у всех подростков. Да и вообще, с чего вдруг Сет стал бы говорить о прыщах? Нет! Она пришла к такому заключению сама, хотя никаких доказательств у нее не было. Все дело в зелье! Совсем как с Сетом, который решил, что его отравили. И хотя она старалась не поддаваться, зелье ударило ее по больному месту. Сейчас все казалось до нелепости очевидным.
Кендра вернулась в гостиную, вытирая слезы. Наплакалась она всласть — у нее даже рукава намокли, а нос заложило.
— Невероятно, — сказала она.
— Как по-твоему, что за эмоцию я тебе дал? — спросил Тану.
— Смущение? — предположила Кендра.
— Тепло, — кивнул Тану. — Ты попробовала стыд. Я смешал смущение и скорбь.
— А мне показалось… — Кендра замялась: стоит ли предавать огласке свои нелепые умозаключения? — Мне показалось, будто Сет рассказывает вам про прыщик, который вскочил у меня на подбородке. У меня вдруг возникло такое чувство, будто он разоблачил мою самую страшную тайну. Я решила, что вы вдвоем насмехаетесь надо мной. Не подумайте, что я люблю прыщи, но мелкая неприятность вдруг раздулась до вселенских размеров!
— Вот опять — ты сама, точнее, твой разум воспользовался первым попавшимся предлогом, чтобы оправдать переживаемое тобой чувство, — сказал Тану. — Теперь ты понимаешь, какой властью обладают эмоции и как они способны исказить твой взгляд на мир? Невольно задумываешься: у тебя действительно был трудный день или ты сама сделала его таким?
— Я думала, если не отвлекаться и все время помнить о том, что эмоция искусственная, мне удастся не потерять самообладания, — призналась Кендра.
— Очень разумно, — кивнул Тану. — Да, научиться владеть своими эмоциями можно. Но иногда они буквально бьют наотмашь. Мои эмоции во флаконах — крепкая штука. Чтобы противостоять им, требуется потрясающе сильная воля. Ну а против большой дозы той или иной эмоции вообще никто не сумеет устоять.
— Для чего они вам? — спросил Сет.
— Зависит от многого, — ответил Тану. — Иногда кому-то требуется малая толика смелости. Кого-то нужно просто подбодрить. А время от времени с помощью нужной смеси эмоций я получаю ценные сведения… Конечно, последний вариант предназначен только для врагов!
— Можно мне попробовать смелости? — спросил Сет.
— Смелости тебе и без того хватает, — ответил Тану. — С искусственными эмоциями самое главное — знать меру. Если ими злоупотреблять, их сила ослабевает. Кроме того, притупляются твои естественные эмоции. Мои зелья пригождаются лишь в определенных ситуациях. И смешивать их должен только специалист. Если, например, ты выпьешь чистой, неразведенной смелости, станешь безрассудным и неосторожным. Для того чтобы достичь хорошего результата, смелость необходимо разбавить капелькой страха и чуточкой спокойствия.
— Правильно, — кивнула Кендра.
— Я свое дело знаю, — продолжал Тану, складывая в сумку звякающие пузырьки, флаконы и баночки. — Надеюсь, опыт оказал на вас не очень сильное действие. Время от времени небольшая толика страха или горя даже полезна — она очищает, приносит облегчение. Все равно как хорошенько выплакаться.
— Охотно верю вам на слово, — сказала Кендра. — Но в следующий раз, пожалуйста, проводите такие опыты без меня.
— А я бы снова попробовал страх, — мечтательно проговорил Сет. — Прикольно, как на американских горках! Ты так боишься, что лучше всего себя чувствуешь только потом, когда все заканчивается.
Тану скрестил руки на коленях и заговорил суше, официальнее:
— Итак, я позволил вам одним глазком заглянуть в мир зелий и показал, на что я способен. Прежде чем мы продолжим, давайте кое о чем договоримся. Надеюсь, цели у нас с вами общие, потому что нам предстоит вместе работать… Кстати, я еще не спросил, хотите ли вы со мной работать?
Кендра и Сет пылко закивали; им очень хотелось чему-то научиться у самоанца.
— Моя главная цель — сохранить «Дивное», — сказал Тану. — Я стремлюсь оградить заповедник от всех опасностей — как внешних, так и внутренних. В том числе я защищаю и живущих здесь людей. Вы со мной согласны? Поможете мне?
Кендра и Сет снова кивнули.
— Во-вторых, — продолжал Тану, — я хочу найти пропавшую реликвию. Поиски, скорее всего, окажутся нудными и утомительными, но я не сомневаюсь: вместе мы добьемся успеха. И, в соответствии с нашей главной целью, мы должны найти реликвию, не подвергая риску ни «Дивное», ни самих себя. Следовательно, нам очень пригодятся здравый смысл и осторожность. Ну как, согласны?
— Согласны! — хором ответили Кендра и Сет.
— Моя третья цель — не подвергая опасности заповедник и его обитателей, вылечить Уоррена, брата Дейла. Насколько я понимаю, вы с ним еще незнакомы?
— Нет. — Сет покачал головой.
— Дедушка рассказывал мне о нем, — призналась Кендра. — По его словам, Уоррен пошел в лес и пропал, а вернулся через несколько дней совершенно белый, немой и заторможенный.
— Ну да, в общем, примерно так, — кивнул Тану. — Это произошло почти два года назад. Честно говоря, мне кажется, ваши дедушка с бабушкой почти оставили надежду на то, что Уоррен когда-нибудь исцелится. Но они не против того, чтобы мы попробовали его вылечить. Я уверен, у нас все получится — нужно только подобрать лекарство.
— Вам известно, что с ним случилось? — спросил Сет.
— Еще нет, — ответил Тану. — Очень трудно лечить болезнь, не зная ее причин. У меня, конечно, есть кое-какие догадки, но я ничего не знаю наверняка. Вот почему сегодня мы отправляемся в домик, где живет Уоррен. Нас проводит Дейл; он ждет в соседней комнате. Ну как, вы за?
— Я точно за! — воскликнул Сет.
— А как насчет общих целей? — спросил Тану.
— Мы с вами согласны, — ответила Кендра.
Тану широко улыбнулся:
— Вперед! Нас ждет много работы!
Ярко светило июньское солнце. Кендра, Сет, Тану и Дейл завернули за угол и зашагали по травянистой тропе. Впереди, на склоне невысокого холма, показался живописный бревенчатый домик. Он стоял почти у самой скругленной вершины. На некотором расстоянии от домика Кендра увидела кое-как сколоченную будку-уборную, а возле крыльца — ручной насос для воды. Сбоку от домика земля была вскопана под огород; на ровных грядках росли всевозможные овощи. Поскольку домик стоял на склоне, забор окружал участок только с трех сторон — впереди пониже, сзади повыше. Участок был тщательно расчищен, но к забору со всех сторон подступали деревья.
— Значит, здесь он и живет? — спросил Сет.
— Уоррен не очень любит общество, — пояснил Дейл. — Шум его расстраивает. Когда войдем, постарайтесь говорить шепотом.
