Вспомнив Канну и Сабена, Пакс не смогла сдержать слез и сквозь всхлипывания ответила:
– Бандиты… Они напали на нас в лесу… Это последний лес перед городом… Канна и Сабен вступили в бой. Я не знаю, что с ними… Сабен был ранен, а Канну, кажется, схватили, напав сзади. Она крикнула, чтобы я бежала… Мы столько раз договаривались, что нужно поступить так, если не будет другого выхода. Канна сама учила нас, что самое главное – выполнить приказ или добраться до назначенной цели… Но я не знаю… Я побежала… оставив друзей там… Мне нужно было передать все вам, но я не хотела их оставлять, правда, не хотела…
Слезы душили ее, и герцог негромко сказал:
– Ну-ну, успокойся. Никто не подумал, что ты бросила друзей… Нет, Пакс, это тяжело, но ты все сделала правильно.
– Но их нужно найти… Помочь им… Им и тем нашим, которые в плену у Синьявы… помочь, спасти их…
Все еще пытаясь что-то сказать, что-то объяснить герцогу, Пакс упала на подушку и через мгновение провалилась в глубокий, черный – без сновидений – сон.
Когда Пакс снова проснулась, было уже светло; в соседнем помещении слышались голоса. Некоторое время она пролежала неподвижно с закрытыми глазами, прислушиваясь.
– Мне нужны не предположения, а факты. Ясно, Джоури? – Герцог был явно недоволен.
– Так точно, мой господин. Но разведчики ничего не нашли.
– Пусть ищут! Так, теперь, Джоури, отправляйся к сореллинцам… Нет, подожди. Лучше отвези это Влади…
– Графу?
– Да. Ну что ты на меня смотришь? Если не понял, переспроси. Лагерь Влади – по другую сторону города. Возьми коня и поторапливайся. Дождись ответа. К командиру сореллинцев я сам съезжу. Давай шевелись. И передай разведчикам – пусть ищут!
Молодой голос возразил:
– Если бы они не были так невнимательны в лесу…
– Это еще что, Джоури?! – рявкнул герцог. – Может, я ее еще и наказать должен после всего, что она сделала?
– Но, мой господин, вы ведь всегда говорите, что…
– Нужно не только слушать меня, но и понимать, да еще и самому соображать. Ты хоть на минуту представь себя в ее шкуре. Я уверен, ни один из вас, оруженосцев, и половины такой дороги не протянул бы. Скис, расхныкался и вляпался бы в засаду Синьявы.
– Но, мой господин, я уверен, что…
– Вот когда сделаешь что-нибудь подобное, тогда и поговорим. А пока – иди седлай моего коня и отправляйся куда приказано. Все, свободен.
Пакс открыла глаза и осмотрелась. Она лежала в небольшой комнате на кровати, завернутая в мягкую медвежью шкуру. Рядом сидел слуга герцога, который, увидев, что она проснулась, подпрыгнул на месте и торопливо спросил:
– Ты как? Очнулась? Говорить можешь?
Пакс зевнула, прокашлялась и хрипло выдохнула:
– Да.
– Мой господин, – громко позвал слуга, – она проснулась.
Затем он поднес к ее губам кружку с теплым сибом. Пакс стала пить, но, увидев, что в комнату из-за висящего ковра входит герцог, попыталась встать. Каждое движение отдавалось во всем теле острой болью. Пакс от неожиданности не смогла сдержать стон.
– Лежи, – сказал ей герцог. – Я знаю, Пакс, что тебе нужно еще спать и спать. Но мне нужна еще информация. Сейчас тебе принесут поесть, а ты пока ответь мне на несколько вопросов.
Пакс кивнула:
– Да, мой господин.
– Итак, ты сказала, что солдаты того отряда были в черно-желтой форме. Есть ли еще сведения, подтверждающие, что это действительно люди Синьявы?
– Да, сэр… мой господин. В первый же день мы слышали, как переговаривались двое патрульных. Они называли своего командира по имени – Синьявой. Канна объяснила мне, что это имя того человека, чье прозвище – Медовый Кот.
– Да, это так. Теперь, ты говорила о пленных. Сколько их и где они?
– В колонне Синьявы, мой господин. Я не знаю, что с теми, кто остался в форте, но те, кто не успел вернуться, были захвачены. Их ведут в середине строя.
– Только наших?
– Нет. Часть пленных из роты Хальверика. Всего мы насчитали человек шестьдесят. Наверное, сначала было больше, а теперь осталось меньше: Синьява убьет каждого, кто попытается бежать или сопротивляться.
– Подожди, Пакс. Я хочу, чтобы ты повторила это кое-кому в глаза.
Герцог встал, отошел к занавеске и пригласил кого-то в комнату:
