мальчишка. Но, несмотря на все его проступки, я уверена в его преданности и честности. Я думаю, вы не станете отрицать наличие этих качеств у своего брата. А расспрашивала я его вот о чем: понимаете, Кирган, мне необходимо было узнать кое-что из того, о чем шепчутся и судачат при дворе. Не буду объяснять зачем, но мне это в самом деле нужно. Он рассказал мне то, что ему известно, и поверьте, я вряд ли могла бы обратиться к кому-то другому с таким вопросом.
— А ко мне?
Пакс пристально посмотрела ему в глаза. Встретившись с Кирганом утром, она подумала, что он принадлежит к хорошо знакомому ей типу молодых наследников известных родов, которые так гордо и заносчиво вели себя в Фин-Пенире. Впрочем, что-то ей подсказывало, что за внешней надменностью в нем кроется такое же открытое и доброе сердце, как и у Ариса.
— Я хочу задать вам несколько вопросов, — сказала Пакс. — Может быть, они покажутся вам странными и даже оскорбительными, но я прошу учесть, что мне ничего не известно о положении дел при дворе. Я пользуюсь лишь искаженными сведениями, доходящими до меня в виде слухов и сплетен. Поэтому, Кирган, повторю: не обижайтесь. Итак, не желая никого оскорбить или в чем-то заподозрить, я все же спрашиваю: ваш отец верен короне Тсайи? А вы лично?
Юноша поджал губы и сказал:
— Мне следовало ожидать этого вопроса. Как я понимаю, по пути сюда с восточной границы вы ехали через земли, принадлежащие барону Верракаю. Что ж… Что творится у моего отца в душе — ведомо только ему, уважаемая госпожа. Но, насколько мне известно, он был и остается верным слугой королевского дома Тсайи. Что же касается меня, я отношусь к наследному принцу, как к брату. Поверьте, это действительно так, хотя я не стал бы заявлять о своих чувствах на публике. Я лишь отвечаю на ваш вопрос. И когда я сам стану герцогом, я буду так же верно служить ему.
— Очень хорошо. Именно такой ответ я и ожидала услышать. А теперь другой вопрос: вам известно, что за свидетельница собирается, по словам Ариса, выступить против герцога Пелана и подтвердить выдвинутые против него обвинения?
— Нет. Кто она такая, мне неизвестно. Я только слышал, что есть такой человек, и все. Кстати, многие лорды были очень удивлены тем, что эта женщина раньше служила в Роте самого герцога Пелана. Обычно его ветераны, вне зависимости от того, сколько они у него прослужили, отзываются о нем либо хорошо, либо очень хорошо.
— Смею вас заверить, делают они это не без причины, — сказала Пакс. — Ну что ж, теперь последний вопрос: какого вы сами мнения о герцоге Пелане?
— Я? — Юноша улыбнулся. — Мне он всегда нравился. Отцу тоже. Он говорил, что в Пелане больше благородства, чем в любом так называемом благородном лорде в нашем королевстве. По его словам, это одна из причин, почему они к нему так прицепились. Со мной герцог Пелан всегда был вежлив и справедлив. Я с удовольствием всегда наблюдал за тем, как он руководит своей ротой. Впрочем, вы служили у него и сами все знаете.
— Ну, мое-то мнение давно известно, и вряд ли кто-то сможет изменить его, — сказала Пакс. — Мне было важно выяснить, что думаете о нем вы и как относятся к нему некоторые другие. Приехав в Вереллу сегодня утром, я обнаружила, что мой бывший командир вызван сюда едва ли не на суд. Разумеется, я ни на шаг не отступлю от выполнения своей миссии, но вы же понимаете: после всего, что герцог Пелан для меня сделал…
— Вы хотите выступить в его защиту? Здорово! Я хотел сказать, что это, конечно, не моего ума дело, но очень уж мне не по душе, как выдвигает свои обвинения барон Верракай. У меня ощущение, что он сам все время лжет и просто пытается запутать всех остальных. Видит Гед, однажды я чуть было не взорвался и не наговорил ему того, что не имею права высказывать по рангу, и хорошо еще, что отец выставил меня из зала Регентского Совета, сказав, чтобы я поостыл и поучился вежливости. Я на отца не сержусь: этикет есть этикет, и ему действительно нужно договариваться с другими членами Совета…
— Кирган, скажите своему отцу, чтобы он был поосторожнее, — глядя в глаза юноше, сказала Пакс. — У меня такое ощущение, что Верракай неспроста противоречит вашему отцу и пытается дискредитировать герцога Пелана. Я не всегда буду рядом, чтобы прийти на помощь герцогу в нужную минуту. Вот тогда ему и понадобится поддержка надежных друзей и честных придворных.
— Я все передам отцу слово в слово, — тоже заметно посерьезнев, сказал Кирган. Встав из-за стола, он по-военному отдал честь и спросил:
— Разрешите идти?
— Вы свободны, Кирган Марракай, — так же четко и спокойно ответила ему Пакс. Затем, подмигнув, поинтересовалась:
— Признайтесь, по-моему, я на некоторое время отсрочила изрядную трепку, которую должен был схлопотать ваш младший брат?
— Нет, госпожа… то есть да. В общем, честно говоря, повезло ему, что я не добрался до него сразу же, как только он покинул ваши покои. — Кирган рассмеялся и, разведя руками, добавил:
— Вообще-то дело не только и не столько в том, что он осмелился побеспокоить вас. Я полагаю, вы смогли бы отшить любого непрошеного гостя. Куда больше меня интересовало, что делал этот сопляк в комнате нашей двоюродной сестры вчера вечером. Он, кстати, вам об этом не рассказывал, не хвастался?
— Уверяю вас, Кирган, если бы мы с вашим братом и обсуждали такие дела, я бы ни за что не раскрыла вам его тайны. Дружба есть дружба. — Она со смехом распахнула дверь и увидела в коридоре, на расстоянии буквально пары шагов от ее покоев, двух королевских слуг, которые будто бы случайно проходили мимо. — Учтите, Кирган, — громко, так, чтобы ее слышали в коридоре, сказала Пакс, — если юный Арис захочет заглянуть ко мне, я буду рада его видеть. Считайте, что мое разрешение он получил. Мы были с ним друзьями в Фин-Пенире, а друзей я не забываю, даже самых младших. Кроме этого, он, конечно, должен отпроситься у своего господина, но, повторяю, вашего позволения спрашивать он не обязан.
Кирган перешагнул порог с серьезным и суровым выражением лица, будто его действительно только что отчитали. Но, развернувшись и зная, что его никто, кроме Пакс, не видит, он залихватски подмигнул ей. Закрывая за ним дверь, Пакс подумала, что совершенно согласна с маршалом Пилианом, утверждавшим, будто все потомки рода Марракай, даже самые юные, отличаются природной сообразительностью. Льет понимающе кивнула.
— Я думаю, твои последние слова послужат хорошим объяснением визита Киргана для всех, кто вас подслушивал.
