С минуту Пакс постояла в лучах солнца, глядя на воду. Она думала о том, как слова лжи, сказанные городским стражникам лишь для того, чтобы избавиться от их общества, обернулись правдой. К сожалению, ждать помощи от обитателя лесной хижины ей не приходилось. Ни одному из киакданов не было дела до того, что она потеряла. Киакданы вообще не слишком-то жаловали воинов. Тем не менее придется ей остаться здесь — по крайней мере до вечера. Возвращаться в город было нельзя. Пакс подумала, что ей следовало бы пересечь рощу и скрыться в безлюдных холмах. Она вздохнула. Как же она устала от необходимости постоянно бежать и прятаться от всех тех, кто знал ее раньше. Но встретиться с ними лицом к лицу она тоже не могла. «Скорей бы конец», — подумала она.
Пакс развязала заплечный мешок и вынула оттуда завернутые в тряпочку монеты — неприкосновенный запас, который выдала ей на дорогу Верховный Маршал. К этим деньгам она добавила медяки и две большие серебряные монеты из кошелька, висевшего у нее на поясе. Получилась аккуратная стопка. Много это или мало? Достаточно, чтобы скромно прожить месяц. Или один раз как следует покутить, угощая друзей в хорошей таверне. Чуть заметно усмехнувшись, Пакс высыпала монеты в чашу для подношений. Металлические кругляши со звоном скатились на дно. Пакс заглянула в мешок, прикидывая, нет ли у нее с собой еще чего-нибудь ценного. Ничего особенного: зимний плащ, запасная рубашка, запасные ремешки с пряжками для сапог… Да, оставалось еще кольцо, которое подарил ей герцог Пелан в тот день, когда она уезжала из Фин-Пенира. «Передашь мне это кольцо или принесешь его, если тебе понадобится моя помощь» — так он напутствовал Пакс, вручая свой подарок. Пакс внимательно смотрела на кольцо. Ей бы очень не хотелось, чтобы его нашли при ней, когда… Усилием воли она отбросила эту мысль и опустила кольцо в чашу рядом с монетами. Посмотрев на рюкзак, она решила оставить его здесь же. Киакдан найдет, кому отдать плащ и рубашку. Прикрыв деньги рюкзаком, она пошла прочь, думая о том, где спрятаться до наступления темноты. Скорее всего, стоит углубиться еще дальше в рощу, чтобы сократить себе путь.
Только в этот момент Пакс обнаружила, что все это время с другого конца поляны, стоя возле угла дома, за ней наблюдал киакдан. Его лицо было скрыто тенью от низко надвинутого на глаза капюшона. Пакс окаменела от неожиданности, лишь сердце бешено забилось у нее в груди. Заглушая журчание источника, по поляне разнесся негромкий, но отчетливый голос колдуна:
— Ты желала поговорить с киакданом? Пакс бил озноб, но в то же время пот, как в самую невыносимую жару, ручьем стекал у нее по спине.
— Господин, я… я пришла лишь за тем, чтобы сделать подношение.
Киакдан подошел поближе. Его одеяние почти сливалось с красками леса: плащ колдуна был темно- зеленого цвета с коричневыми пятнами не правильной формы.
— Понятно, — сказал он. — Большинство из тех, кто делает подношения, хотят получить что-нибудь взамен: совет, лекарство, исцеление от болезни. А тебе, значит, ничего не нужно?
Пакс прекрасно помнила его голос: глубокий, сильный, со множеством обертонов. Судя по всему, он немалую часть жизни провел в обществе эльфов. Теперь, когда он подошел ближе, Пакс заметила, что его глаза пристально следят за нею.
— Вы совершенно правы, — сказала она, отводя взгляд. — Мне ничего не нужно.
Втайне она еще надеялась, что киакдан не узнает ее, отпустит, не утомляя излишними расспросами.
— Я могу расценивать твое подношение как некую благодарность, не правда ли? Видимо, ты получила какой-то дар и, будучи признательна, готова разделить со мной свое имущество? Впрочем, как я погляжу, о том, чтобы разделить, речь не идет. Ты отдала мне все до последнего медяка. Не желаешь сказать почему?
— Нет, — выдавила из себя Пакс, всем телом ощущая, что колдун подходит все ближе и ближе.
— Ну-ну. А я вот тут слышал, что некто, очень похожий на тебя, сказал патрульным, будто хочет поговорить со мной, задать мне кое-какие вопросы. И что же теперь? Я обнаруживаю тебя в своей роще, ты складываешь в мою чашу все свои вещи и деньги — всё, вплоть до запасной рубашки, — и при этом у тебя нет ко мне никаких вопросов.
Пакс молчала. Дрожа всем телом, она наблюдала, как зелено-коричневая тень подходит к ней вплотную. Киакдан тем временем продолжал говорить:
— Если у тебя нет вопросов, то они есть у меня. Посмотри мне в глаза.
Не успела прозвучать эта команда, как Пакс почти против своей воли поглядела в лицо колдуну. В ее глазах стояли слезы.
— Как же, как же. Если память мне не изменяет, ты уже заглядывала ко мне однажды. Не понимаю только, почему ты отказываешься от моей помощи, — Паксенаррион, если я не ошибаюсь?
У Пакс перехватило дыхание, горло сжало, словно невидимой рукой. Слезы заструились по щекам. Она попыталась отвернуться, но сильная ладонь колдуна схватила ее за подбородок и удерживала так, что она не могла отвести взгляд от лица киакдана.
— Я смотрю, с тобой много чего произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз. Сдается мне, что, кем бы ты теперь ни стала, лгать тебя жизнь так и не научила. Итак, Паксенаррион, ты спросишь меня о том, о чем собиралась спросить, и еще раз выслушаешь мои советы.
— Нет-нет, не надо, — с трудом ответила Пакс. — Вы ничего не сможете сделать. Просто дайте мне уйти…
— Я ничего не смогу сделать? Извини, девочка, но позволь мне самому судить о том, что я могу и чего не могу. А насчет того, чтобы отпустить тебя, — так куда это ты собралась без вещей и денег?
— Мне все равно. Пойду на восток или на юг, в холмы. Это неважно.
— Там, в холмах, и без того полно скелетов. Нет уж, никуда я тебя не отпущу, пока ты мне не расскажешь о том, что тебя мучает. Иди за мной.
Словно в забытьи, Пакс последовала за киакданом к его дому. Даже не удивившись, она заметила, как дверь сама открылась в тот момент, когда киакдан приблизился к ней. Он наклонился, чтобы не удариться головой о низкую притолоку, и зашел внутрь. Вслед за ним, так же пригнувшись, в помещение вошла и Пакс. Они оказались в большой, вытянутой в длину комнате с прохладным земляным полом. В стене напротив двери были прорублены окна, к которым вплотную подступали деревья. С потолочных балок свисали пучки пахучих трав. В одном из углов комнаты беззубой пастью разверзся пустой, давно не топленный очаг. Возле окон стояли два стола: один — заваленный какими-то свитками, другой совершенно пустой. К нему была придвинута скамья.
