опасений и сомнений. Она была сильно утомлена — физически и морально. Но понимала, что заснуть и спокойно отдохнуть, ей скорее всего не удастся.
Она медленно сняла с себя одежду, удалила макияж, натянула ночную сорочку и скользнула в кровать под махровую простыню.
Сон подкрался к ней совсем незаметно. Ей снился кошмар. И все в нем было ужасающе реальным.
Она лежала на больничной койке и рассматривала своего младенца. Он походил на изображение маленького Иисуса с полотна Леонардо да Винчи «Мадонна Бенуа» — репродукция этой картины висела над столом в гостиной в доме ее бабушки. У ребенка были такие же пухлые щечки, лысая круглая головка и не по-детски умные глаза. Воздух в палате светился прозрачным, божественным сиянием.
Вдруг послышался зловещий скрежет и оглушающий шум. Малыш вскинул ручки и залился безутешным плачем. Дверь неожиданно распахнулась, как от порыва ураганного ветра, и в палату влетела санитарка. Почему-то одежды на ней были алого цвета, а ее лицо искажала злобная гримаса. Она подскочила к детской кроватке, схватила ребенка и ушла вместе с ним.
Кристина хотела остановить ее, но не могла, так как была привязана к койке резиновыми жгутами. Из груди у нее рвался вопль отчаяния, но губы не двигались, будто окаменевшие. Она принялась биться на кровати, пытаясь вырваться из резиновых пут, но лишь ранила тело.
Наконец ад закончился. Ее спасла от страданий чья-то сильная надежная рука… Кристина почувствовала знакомое тепло и что-то родное, долгожданное, единственно-желанное. И успокоилась. Больничная палата растворилась и исчезла. А с ней и отчаяние, и боль, и страх…
Она открыла глаза и поняла, что чудовищная санитарка, забравшая ее ребенка, жуткий скрежет и крепкие оковы резиновых жгутов — все это был лишь страшный сон. И что он позади.
Бедняга закрыла глаза, с облегчением вздохнув. А когда вновь распахнула их, заметила, что уже находится не в комнате для гостей, а в их с Норманом спальне, на их кровати, и что голова ее лежит у него на плече.
Она встрепенулась, испуганно повернулась к Норману и вопросительно взглянула ему в глаза.
— Во сне ты звала меня, — ласковым полушепотом сообщил он.
Кристина нахмурилась и еще раз вспомнила свое необычное сновидение. Норман нежно погладил ее по голове и рассказал, как все случилось.
Оказывается, ее крик разбудил его посреди ночи. Когда он вбежал к ней в комнату, она закричала повторно. Ему удалось успокоить ее — теплым объятием, утешающими словами.
На протяжении нескольких минут Норман сидел с ней рядом. Потом, решив, что в таком состоянии не должен оставлять ее одну, осторожно взял на руки и перенес в спальню.
Кристина выслушала его молча, рассеянно глядя в пространство.
Нередко по утрам, просыпаясь, как сегодня, в объятиях друг друга, они занимались любовью. Все начиналось с приветственного утреннего поцелуя. А заканчивалось совместным принятием душа. Потом они одевались, вдвоем спускались в кухню и завтракали.
Сегодняшнее утро было другим. За прошедшие двадцать четыре часа произошло слишком много событий. Теперь их разделяла невидимая стена. Стена сомнений, напрасных чаяний и обид.
Кристина ждала от Нормана любовных признаний, проявления добровольного желания жить с ней и ребенком полноценной семьей. А он от нее — принятия его предложения.
Кошмар! Кристине хотелось провалиться сейчас сквозь землю. С ней рядом, как и раньше, лежал Норман. От его тела потрясающе пахло, его тепло проникало, казалось, в самую ее душу, манило, дурманило. Но она не могла себе позволить целовать его, наслаждаться им так, как прежде. В ней говорил инстинкт самосохранения: если бы сейчас они вновь занялись сексом, то расставаться с ним в ближайшем будущем было бы гораздо больнее.
Она чувствовала, что в любое мгновение может не устоять, и страшилась своей слабости.
— Мне пора вставать.
— Не торопись, прошу тебя. — Норман, не убирал руку с ее плеча.
Еще немного, и Кристина разрыдалась бы. Или принялась неистово целовать любимого мужчину. Ее сердце металось в груди, словно вольная птица в тесной клетке. Отчаяние и безнадежность давили на нее тяжким бременем.
Она порывисто вздохнула и убрала с плеча руку Нормана.
— Побудь со мной еще немного, — пробормотал он.
— Не могу… Сегодня мне нужно пораньше, приехать в офис. Дел невпроворот…
Она решительно откинула одеяло и встала с кровати. Принятие душа в ванной, прилегавшей к спальне, могло быть расценено Норманом не иначе, как приглашение присоединиться к ней. Тогда близости уж точно не избежать! Поэтому она торопливо вышла. И лишь встав под теплую струю воды в ванной комнате для гостей, вспомнила, что забыла взять из шкафа в спальне белье, одежду, чулки и туфли. Все ее вещи до сих пор хранились там.
Наспех вытершись и высушив волосы феном, она накинула халат и направилась в спальню. В душе теплилась надежда на то, что Норман еще в ванной. Лишь в этом случае ей удалось бы взять все необходимое и выскользнуть, оставшись незамеченной.
Все вышло совершенно по-другому: Норман только начал одеваться и, когда Кристина открыла дверь, был лишь в трусах.
Залитое золотистыми лучами утреннего солнца его загорелое тело выглядело потрясающе. Мускулы играли на широкой спине, когда он протягивал руку за рубашкой.
Кристине было достаточно окинуть его беглым взглядом, чтобы кровь бешеным потоком понеслась по венам. Она отвернулась, быстро прошла к шкафу, взяла свои вещи и удалилась.
Кухню наполнял великолепный аромат свежесваренного кофе, когда Кристина пришла позавтракать. Соблазн выпить чашечку бодрящего напитка был велик.
Нет! — твердо решила она. Доктор Джекобсон посоветовал ей пить зеленый чай. Сказал, это полезно для ребенка.
Намазав шоколадным кремом два ломтика хлеба и налив в кружку чай, она села за стол.
— Насколько я понимаю, у тебя сегодня трудный день, — сказал Норман, сидевший рядом.
— Почему ты так решил? — Кристина удивленно вскинула брови, совершенно забыв о том, что сказала Норману, когда поднималась с кровати.
Эта женщина, в отличие от всех остальных, совсем не умеет лгать, подумал Норман. Проработав долгие годы руководителем, он давно научился читать мысли людей по глазам, мимике, жестам.
Больше всего в Кристине его привлекала неподдельность. Ей были чужды фальшь и притворство — качества, которые непременно присутствовали во всех его предыдущих подругах. Их интересовали его деньги и положение в обществе, поэтому они были готовы разыгрывать из себя кого угодно, лишь бы заманить его в свои сети.
— Сегодня мне действительно многое нужно сделать, — растерянно пробормотала Кристина.
Это была правда. В последние два дня работа не клеилась, поэтому кое-какие дела, пришлось отложить на потом. И вот теперь она собиралась наверстать упущенное.
— Только не забудь об одной важной детали! — Норман с серьезным видом поднял вверх указательный палец.
Кристина непонимающе хлопнула ресницами, а он встал со стула, подошел к ней, наклонился и принялся ее целовать. У нее были соблазнительные губы — пухлые, аппетитные. И он терял голову, целуя ее.
В первое мгновение Кристина оставалась напряженной. Но затем не устояла перед сладостным волшебством нежности Нормана. Когда любимый мужчина отстранился от нее, она чуть было не повисла у него на шее и не заставила его продолжить сногсшибательный поцелуй.
Зачем он издевался над ней? Наверное, считал, что идея снять квартиру и уехать от него — не что иное, как женская хитрость, уловка. Что скоро Кристина прекратит эти глупости и их жизнь вернется в привычное русло.
Норман выбрал хорошую тактику: не умолял ее остаться, не падал перед ней на колени. Однако пускал в ход запрещенные приемы, пытаясь ее соблазнить. А заставить женщину потерять голову у него
