окрестности?
– Ты же здесь вырос! К чему тебе провожатый?
– Здесь все так изменилось… Ты ведь не хочешь, чтобы я провалился в какой-нибудь ров или колодец?
Она пожала плечами.
– Нет, правда, ты ведь не хочешь этого? Я, конечно, повел себя вначале не лучшим образом, но могу еще исправиться и стать лучше. Но если я сломаю себе шею, измениться в лучшую сторону мне так и не удастся.
Легчайшее подобие улыбки коснулось уст Элиссы, но с Ричарда и этого было довольно. Он был счастлив ничуть не меньше, чем это бывало при успешной постановке его пьесы, когда ему аплодировали тысячи людей.
Поднявшись с места, Ричард подошел к Элиссе и сел с ней рядом. Она вздрогнула, но не отодвинулась от него, и радость захлестнула Ричарда.
– Что это ты такое вышиваешь?
– Драпировку для этой комнаты. Хочу повесить ее здесь на стену.
Ричард наклонился к ней, чтобы получше рассмотреть ее работу.
– У тебя отлично получается.
– Ты такой же знаток вышивок, как и всего остального на свете?
– Да никакой я не знаток – с чего это ты взяла?
– Ну… ты всегда так авторитетно обо всем рассуждаешь.
– Не я один – многие пытаются делать выводы, не разобравшись в сути вопроса.
– Вот именно. Мой покойный супруг вовсе не разрушал все вокруг, как ты, возможно, считаешь. Он перестроил только дом. Все же остальные постройки – да и все имение в целом – остались в неизмененном виде. За исключением угодий в северной части – там был лес, который твой дядя продал мистеру Седжмору.
Ричард вздохнул и положив руку на ладонь Элиссы. Когда она подняла на него глаза, он сказал:
– Мне, должно быть, пора уже перестать удивляться при виде изменений, которые претерпела собственность моих родителей. Обещаю, во всяком случае, больше по этому поводу тебя не донимать и не жаловаться. Что случилось, то случилось, и твоей вины в этом нет. Постарайся меня понять, – продолжал он развивать свою мысль, придав лицу выражение меланхолической грусти. – В течение долгого времени я жил мечтой, что в один прекрасный день имение моих предков перейдет ко мне. Когда я узнал, что дядя его продал, я пришел в ужас – ведь дядюшка не имел никакого права его продавать. Когда произошла Реставрация и король Карл взошел на престол, я продолжал надеяться, что его величество изыщет способ, чтобы вернуть мне владения родителей. И он его изыскал. И вот теперь волею судьбы и короля я оказался у себя дома – и что же увидел? К своему ужасу, я вдруг осознал, что мой дом уже давно не мой дом. Понятное дело, я был вне себя от гнева и душевной боли – ну и наговорил тебе бог знает что. Прости меня, если можешь. Клянусь, впредь я буду сдерживать свои порывы!
Элисса, не глядя на него, отложила в сторону рукоделие.
– Благодарю тебя, – едва слышно произнесла она. – Благодарю тебя за то, что ты передо мной извинился, Ричард. Это так много для меня значит… Уильям никогда не просил у меня прощения – как бы ни был передо мной виноват. – Она улыбнулась. – Думаю, впрочем, что ты тоже не из тех, кто любит извиняться.
Ричард испытал удивительное облегчение – казалось, у него за спиной выросли крылья и он в любую минуту может отделиться от земли.
– Ты права. Я не очень люблю просить прощения.
– Ты предпочитаешь высмеивать людей или вызывать их на поединок, верно?
– До определенной степени. Когда на человека клевещут, ему, хочешь не хочешь, приходится изыскивать способы, чтобы защищать свою честь. – Ричард тяжело вздохнул. – Обо мне говорят много всяких глупостей, Элисса. Утверждают, к примеру, что я – жестокосердный, растленный негодяй, сочиняющий непристойные стишки. Не верь! Стихи я пишу редко, а если и пишу, то непристойностей, уверяю тебя, они не содержат. А подписать какое-нибудь непотребство моим именем может каждый. У нас нет законов против таких людей.
Налицо Элиссы отразились сочувствие и понимание. Она сдвинула брови и воскликнула:
– Невероятно! Если закона против клеветников нет, его необходимо принять!
Ричард улыбнулся:
– Подумать только, с какой страстью ты меня защищаешь! Из тебя получился бы отличный адвокат.
– Адвокат у нас есть – мистер Хардинг.
Улыбка с губ Ричарда бесследно исчезла.
– Ах да, мистер Хардинг – защитник всех на свете невест…
– Жаль, конечно, что договор ограничивает тебя в правах, но мне было необходимо обезопасить себя и сына.
Ричард встал, потянул Элиссу за собой, а когда она поднялась, заключил ее в объятия.
– Мне нужно еще кое в чем тебе признаться, детка.
– Правда? – затаив дыхание, спросила Элисса.
– Чем дольше я нахожусь с тобой, тем больше убеждаюсь в том, что король, поженив нас, поступил правильно Несмотря на этот проклятый договор, который ограничивает меня в правах, я безмерно счастлив..
Элисса коснулась кончиками пальцев выпуклых мышцу него на плечах.
– Если разобраться, ты никогда не был хозяином этого поместья – а я была и остаюсь его хозяйкой, – тихо сказала она. – Я боялась, что ты начнешь разрушать все то, что построено здесь моими усилиями.
– Что и говорить, убедительное оправдание, – с иронией произнес Ричард, пощипывая ее за мочку уха.
– Лучшего предложить не могу. Думаешь, легко управлять имением? После того как умер Уильям, я работала не покладая рук от зари до зари.'«
Ричард приложил к ее губам палец.
– Тес! Ни слова больше об Уильяме.
Элисса снова нахмурила брови:
– Но ведь он отец Уила. Разве я могу не упоминать его имени?
– Понимаю. Поэтому, как твой новый муж и господин, я позволяю тебе говорить о нем, когда и где тебе заблагорассудится – за исключением одной комнаты.
Элисса озадаченно на него посмотрела.
– Это какой же?
– Нашей спальни.
Элисса согласно кивнула и, улыбнувшись, сказала:
– Между прочим, в эту комнату он ни разу не входил. Я стала спать здесь только после того, как он умер.
– У меня просто нет слов, чтобы выразить тебе, в какой восторг приводит меня это обстоятельство, – ответил Ричард и взял ее за руку. – Пойдем?
– Куда это?
– Как куда? В ту самую комнату, где тебе запрещено упоминать имя мужа и вообще о нем говорить – Это что же – приказ?, – Это просьба, – ответил он и посмотрел ад нее заблестевшими от желания глазами.
– Если это просьба, тогда я согласна. Но о чем же мы будем там разговаривать? – спросила она с самым невинным видом, когда они вышли в просторный холл.
– Думаю, мы уже наговорились всласть.
– Чем же в таком случае мы будем там заниматься? – поинтересовалась Элисса, и глаза у нее лукаво блеснули.
– Ну, если ты даже этого не знаешь, мне остается только молча развести руками.
Она рассмеялась мелодичным, словно звон серебряного колокольчика, смехом.
– Ах, этим…
– Да, дорогая моя, «этим» – и кое-чем еще.
Он остановился, крепко ее обнял – именно так, как ей больше всего нравилось, – и страстно поцеловал. В этот момент он думал только о ней и, конечно же, совершенно забыл о слугах, которые сновали по коридору и могли их увидеть.
Потом он подхватил ее на руки и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, помчался вверх по лестнице. Элисса снова засмеялась – на этот раз тихо, почти беззвучно. Никогда еще она не чувствовала себя такой счастливой и беззаботной.
Толкнув плечом дверь, Ричард внес Элиссу в спальню и осторожно поставил на ноги.
– Чему же ты хочешь научить меня, мой муж и господин?
Усмехнувшись, Ричард первым делом подошел к двери и запер ее на засов.
– Знаешь, есть люди, которые сравнивают любовные утехи со спортивными играми, – небрежно заметил он.
– Почему это? – спросила Элисса, проводя ладонью по его широкой груди и мускулистому животу.
– Потому что они… хм… любят поиграть.
– Это во что же?
– Ты такое со мной творишь, что у меня все из головы вылетело. Никак не могу вспомнить, – прошептал Ричард, принимаясь в свою очередь исследовать руками ее тело.
– Не можешь и не надо…
– Нет, погоди. – На губах у Ричарда появилась чувственная улыбка. Слегка отстранившись от Элиссы, он сказал:
– Что значит «не надо»? Я хочу поиграть.
Элисса тоже от него отодвинулась и свела на груди руки.
– Вот как? И в какую же игру ты предлагаешь мне сыграть?
– К примеру, есть такая игра: кто быстрее разденется.
Теперь уже улыбнулась Элисса:
– Мне почему-то кажется, что в эту игру ты играть не захочешь.
Ричард всмотрелся в нее потемневшими от страсти глазами.
– Наоборот, захочу.
– В таком случае выиграю я!
Ричард расхохотался:
– Куда уж тебе! На тебе столько всего надето…
– Хочешь, будем держать с тобой пари?
– Но ведь я у тебя выиграю, – предупредил ее Ричард.
– Если согласен, скажи, что ставишь на кон?
– Ладно, я готов держать пари! Есть, правда, одна загвоздка… У меня, знаешь ли, почти нет при себе денег.
– А я и не думала о деньгах, – с веселой улыбкой заявила Элисса.
У Ричарда от удивления расширились глаза.
– Оказывается, я недооценил свою деревенскую женушку- простушку. Итак, что предлагаешь ты?
– Проигравший выполнит любое распоряжение того, кто выиграл.
– Любое?
Элисса покраснела:
– В пределах разумного, конечно.
– А мне, быть может, захочется чего-нибудь эдакого… неразумного.
– В таком случае я просто обязана у тебя выиграть, – произнесла Элисса, исподтишка разглядывая кружевное жабо на шее Ричарда, пуговицы на его рубашке» завязки на панталонах и ремни на его ботфортах из телячьей
