Но самой примечательной в этой комнате была конечно же кровать, которая поразила девушку своими размерами.
У Паулы снова заныло в животе. Она убеждала себя, что Грегорио такой же мужчина, как и все остальные, но перспектива заниматься любовью с совершенно чужим человеком просто сводила ее с ума.
Сделав глубокий вдох, девушка отвернулась от кровати. Может, ей стоит переодеться к обеду? Хотя сомнительно, что Грегорио успеет сделать то же самое, подумала она, взглянув на часы.
– Я полагаю, ты уже осмотрела дом? – Глубокий медленный голос прозвучал за спиной, и Паула вздрогнула от неожиданности.
Он стоял в дверях без пиджака, ослабленный галстук открывал шею.
– У тебя прекрасный дом. – Назвать его своим у Паулы не повернулся язык.
– Спасибо.
Вдруг ей в голову пришло решение.
– Я буду готова через несколько минут.
Скользнув в гардеробную, она второпях сменила костюм на красное платье, перехватила его золотистым поясом, подкрасила губы и вышла.
Он дожидался ее в дверях. Паула хладнокровно выдержала его оценивающий взгляд и первой вышла из комнаты.
Экономка Грегорио, Карла, устроила настоящий пир, и Паула попыталась отдать должное каждой перемене блюд, правда, с небольшим успехом.
– Ты не голодна?
– Нет, не особенно.
– Расслабься, – бесцеремонно продолжал он. – Ты же не думаешь, что я сгребу все это, – Грегорио показал рукой на фарфор, хрусталь и блюда с едой, – и изнасилую тебя прямо на столе?
Он увидел, как ее зрачки сначала расширились, потом затуманились, прежде чем она опустила ресницы. Большинство его знакомых женщин играли роль обольстительниц, обещающих массу всевозможных чувственных наслаждений. Паула старалась казаться невозмутимой, и все же было видно, что она нервничает. Грегорио умел разбираться в этом. Ее очевидное внутреннее напряжение выдавала и быстро пульсирующая на тонкой девичьей шее жилка, и напряженная мимика, и то, как тщательно и долго разжевывала она каждый кусок пищи.
– Ты меня успокоил. – Она отложила вилку, больше не в силах продолжать еду. Образ огромного тела, сметающего все со стола и наваливающегося на нее своим весом, так и стоял перед глазами.
– Как насчет десерта?
– Нет, спасибо. – Разве это был ее голос? Он звучал спокойно, хотя нервы были натянуты как струна.
Вошла Карла, собрала тарелки и, кивнув в ответ на предупреждение Грегорио, что десерт и кофе пока подавать не надо, покинула столовую.
Стараясь начать разговор, Паула спросила:
– Сколько тебе было лет, когда ты уехал из Сицилии?
– Поиграем в вопросы и ответы? – невежливо отозвался он.
Паула крутила в пальцах ножку бокала и через стекло рассматривала лицо своего собеседника: крошечные морщинки возле глаз, его рот… Она все еще чувствовала прикосновение его губ, ощущала легкое поглаживание языка.
– Я знаю о тебе только по слухам, – сказала Паула спокойно.
– Если я расскажу о себе, это что-то изменит? – продолжал он дерзко.
– Скорее всего нет.
– И все-таки ты хочешь копаться в моем прошлом и выяснять, что сделало меня таким, каков я сейчас? – Он говорил медленно, растягивая слова. – Для чего? – Легкая усмешка появилась на губах, но глаза продолжали излучать раздражение. – Чтобы лучше меня узнать? Паула не колеблясь приняла его игру.
– Чтобы отличить правду от вымысла.
– Превосходно!
– Неужели?
– Не останавливайся, Паула.
Она проигнорировала его вызывающий тон.
– По слухам, ты был членом бруклинской банды.
– И ты веришь этому? – вкрадчивым голосом поинтересовался Грегорио.
Паула всматривалась в его непроницаемое лицо, понимая, что он не каждому раскроет свою душу.
– Я думаю, ты делал это, чтобы выжить.
– Чтобы стать богатым, нужно было рисковать.
