когда из трубки раздался голос пожилой женщины, морщинки разбежались, и Сашка сказал как можно вежливее:
— Елена Петровна, здравствуйте, это Саша Денье. А могу я поговорить с Пашей? А Вы не могли бы его разбудить, у меня очень срочное дело… Понимаете, очень срочное. Скажите Паше, что я нашел ту самую вещь, которую он у меня искал. Да, он знает-знает, о чем речь! Спасибо…
Дейрдре затаила дыхание. Саша молча ждал, пока Елена Петровна растолкает Пашу. Что ж, хорошо, Пашка еще не проснулся и вряд ли сообразит, о чем речь.
— Паш, привет… Да, это я… Слушай Паша, я ночью тут нашел то, что тебя заинтересует… Да, отдам, только ты мне верни книгу, которую ты вчера прихватил. Да, я знаю, ты взял Библию. Вообще я тебя предупреждаю, что больше я тебя в своем доме видеть не хочу. Нет, наша договоренность остается в силе, но домой ко мне больше не приходи. Хватит уже… Да, обиделся!!!! Обиделся, а ты как думал, мне все Божья роса что ли?! К тебе домой? А с какой радости?!… Нет, я буду в Университете, копии снимать буду. Там и встретимся. Да ты обалдел что ли? Нет, я сказал, в Университете… А? А почему? С Андреасом? А где он учится? Так, ясно, на Филфаке… И что? Сегодня? А чего так спешить? Только за деньги. Десять долларов за копию. А я сказал десять. И за копию. Оригинал покажу. Да. Да… Нет… Сегодня же. И вообще ты мне за моральный ущерб должен. Потому что… Я сказал десять, а там пусть этот Андреас сам решает, насколько это нужно ему… Да пошел он! Именно туда. О кей, короче, сегодня в «Восьмерке» в двенадцать. Народу там никого или почти никого в это время. Сядем и поболтаем… А ни фига подобного! Сам такой. Ладно, в двенадцать у входа в «Восьмерку» встретимся. Пока!… Отморозок!
Последнее слово, конечно же, Сашка произнес, уже положив трубку.
— Ну чего он там? — поинтересовался Димка.
— А, — раздосадовано махнул рукой Сашка. — Даже не извинился за книжку, как будто это так вот принято, хватать чужие книги и убегать. Если бы что-то не очень ценное, я бы послал его и больше никогда не разговаривал, но это хочется вернуть Он, зараза, уже разболтал все Андреасу своему, Андреас хочет купить у меня документы. Только фиг я ему подлинники-то отдам! Пойду сейчас, сниму копии и продам ему копии. Обойдется без оригиналов как-нибудь.
Ему было неудобно перед Дейрдре за свою нетипичную для питерца меркантильность, поэтому он добавил:
— А вам так могу копии сделать. Мне просто не хочется Пашке даром их отдавать, потому что он скотина, каких мало.
— Ой, а можно мы с тобой вместе в Восьмерку пойдем? — оживилась Дейрдре. — Все равно нам делать сегодня нечего.
— Давайте, — живо согласился Сашка. — Дома вам оставаться не советую, на отца иногда такое настроение нападет: он как пристанет к вам, как начнет грузить всякой фигней из серии «у меня жизнь не удалась, я такой плохой и все такое». На стенку полезть можно. Чего-то он долго спит сегодня.. Пойду, посмотрю, как он там…
Дейрдре взялась за посуду. Через минуту в коридоре раздался шум.
— Саш, чего там?
— И не рад, что разбудил… Эх, алкоголик… — Сашка почти нес на себе отца, который что-то невнятно бормотал на тему «А мне в ту-а-лет надо, веди меня в ту-а-лет!»
Найси поморщился: вот не повезло человеку: не отец, а младенец! А Дейрдре сочувственно вздохнула.
19
— А где «Восьмерка?»
— А вон, — Сашка указал рукой на опрятное, видимо, недавно отремонтированное здание.
Около входа стояли две студентки, курили.
— А где Пашка со своим немцем? — спросил Найси. Он ежился на пронзительном питерском ветру, и прижимал к себе Дейрдре, пытаясь об нее согреться.
Сашка пожал плечами:
— Еще, наверное, не пришли…
Студентки докурили и отправились куда-то, наверное, учиться дальше. Ветер усиливался. Сначала он гнал по тротуару осенние листья и окурки, потом стал драть со стен объявления и афишки. Маша повернулась к ветру спиной, и тут поток воздуха отвесил ей такой подзатыльник, что кепка слетела с головы и, подпрыгивая, покатилась по дороге. Сашка и Найси наперегонки бросились за кепкой. Они смешно охотились за ней, пытались поймать, но, по закону подлости, каждый раз, когда к кепке протягивали руку, она ускакивала дальше. Маша не выдержала и прыснула.
Кто-то сзади нее тоже хохотнул. Она обернулась и увидела Пашку. Ее слегка передернуло: неприятно, когда человек незаметно подходит сзади. Рядом с Пашкой стоял худощавый молодой человек с такими же бесцветными рыбьими глазами.
— Привет, — сухо сказал Пашка. — Это Андреас. А что эти едиоты-ахроноты за шапкой бегают?
— Это не шапка, а моя кепка, — ответила Дейрдре.
Кепка была благополучно поймана Сашкой и передана Найси.
— Ребят, я, к сожалению, не смогу с остаться, — сказал Пашка. — Мне надо бежать на семинар, а вы с Андреасом сами поговорите. Он по-русски шпрехает как мы с вами. Пока!
— Эй, стой, какое «пока»?! — Сашка ухватил его за рукав. — давай отдавай то, что вчера упер. А то я ни о чем вообще разговаривать не буду.
— А, да, забыл, извини, — Пашка невозмутимо полез в рюкзак и достал оттуда две книги. — Вот Библия на французском, а вот еще твой Планфельд…
— Да не Планфельд, а Шмальфельд! — заорал Сашка. — Так ты у меня еще и «Латинскую синонимику» упер! Заррраза!
— Саша, не кипятись, тут у тебя выгодная сделка наклевывается. Возьми книжки, и все, я пошел.
Сашка неожиданно быстро остыл, покорно взял книги и переложил их в свой рюкзак. Пашка помахал всем присутсвующим рукой, как ни в чем не бывало. Кивнув ему на прощание, все четверо прошли в столовую.
Маша задержалась в холле напротив входа, чтобы посмотреть фотки на стенде, а мужчины потопали за подносами и едой.
— Паша мне рассказал, — начал Андреас. — Что ты нашел какие-то документы о той самой Библии…
Говорил он действительно очень хорошо с едва заметным акцентом.
— Да, письма Ле Пеллетье, восемнадцатый век
— Восемнадцатый век, это хорошо. Это интересно. А что-то более современное есть об это книге?
— Современное?
— Да. Я не знаю, сказал ли Паша, но эта книга потерялась в сороковых годах, во время войны.
— Да, он мне рассказывал.
— Для нас эта Библия… ну как сказать? — он задумался, подбирая слова. — Семейная ценность. Большая ценность.
Дейрдре уже стояла сзади с подносом и выбирала свой коржик.Андреас снова задумался и не произнес не слова до тех пор, пока все четверо не подошли к кассе. Народу почти не было, и они устроились с комфортом: пододвинули к столику несколько лишних стульев, куда покидали и сумки, и верхнюю одежду. Сашка вынул из рюкзака папку и бережно раскрыл ее.
— Вот они, письма. Как мы договаривались с Пашкой, я принес оригиналы. Но продать могу только копии. Этой мой семейный архив и для меня он тоже ценный.
— Можно посмотреть? — спросил Андреас. — Не бойтесь, я с ними не убегу.
Нервно усмехнувшись, Сашка протянул ему папку. Немец дотошно и бережно осмотрел каждый листок
