как мимолетна и хрупка ее жизнь. Постричь ногти — еще не значит принять решение. Пока все решается за меня, а я лишь молча исполняю чужую волю. Не важно, нравится мне это или нет. Но кто, черт возьми, решает, что мои ногти нужно стричь именно так, а не как-либо иначе?
«Твои родители были упертыми 'очевидцами', — сказала ей хозяйка. — И остаются таковыми до сих пор». Значит, они и сейчас живут все той же сектантской жизнью? Аомамэ вспомнила брата, на четыре года старше ее. Серьезный был брат. Когда она решила уйти из дома, он во всем слушался родителей, исправно молился. Чем-то сейчас занимается? Впрочем, о родительском доме Аомамэ особо знать не хотелось. Эта часть жизни давно закончилась для нее. Обратно дороги нет.
Все, что с ней случилось до десяти лет, Аомамэ упорно гнала из памяти. Моя жизнь началась с десяти, повторяла она себе. Все, что было со мною раньше, — нелепый, кошмарный сон. Эту часть памяти нужно утилизировать за ненадобностью. Но как она ни старалась, кошмар возвращался в ее душу. Точно сорняк, пустивший корни так глубоко, что прорастает снова и снова, сколько ни выпалывай. Как далеко ни убегай, все равно приходится возвращаться туда, откуда все началось.
Я должна переправить этого Лидера к чертям собачьим, решила Аомамэ. Должна для самой себя.
Вечером третьего дня позвонила Аюми.
— Кое-что раскопала, — сообщила она.
— Насчет «Авангарда»?
— Да. Я тут думала-думала — и вспомнила: у одного парня с моей работы дядя служит в полиции Яманаси. Причем большим начальником. Вот туда-то я удочку и забросила. Пожаловалась парню, что у моих родственников сын якобы ушел в религиозную секту. Семья на ушах стоит, и все такое. Нельзя ли, мол, в частном порядке получить об этом «Авангарде» какую-нибудь информацию. Дескать, только между нами и так далее. Все шито-крыто, можешь на меня положиться.
— Вот спасибо! — сказала Аомамэ. — Очень тебе благодарна.
— В общем, парень позвонил дяде, рассказал обо мне. Дядя ответил: «Ну, раз такое дело…» — и дал контакты человека, который собирает информацию об «Авангарде». И вот с ним-то я уже смогла поговорить напрямую.
— С ума сойти!
— Ага. Говорили мы долго, он много всего рассказал. Но, я думаю, то, о чем писали в газетах, ты и без меня проверила, так? Поэтому сейчас лучше расскажу о том, чего обычные люди не знают. Согласна?
— Абсолютно.
— Прежде всего, у «Авангарда» большие трения с законом. По крайней мере, в гражданский суд на них подавали уже не раз и не два. И почти всегда — по поводу скупаемой ими земли. Денег у секты куры не клюют; год за годом она разрастается, подгребая под себя окружающие территории. Понятно, что в такой глуши земля недорогая, но тем не менее. При этом методы у них далеко не всегда чистоплотные. Они учреждают компании на бумаге, скупают одно за другим все агентства недвижимости в округе, а потом искусственно задирают аренду, и народ — семья за семьей — съезжает оттуда сам. Но несмотря на все гражданские иски, конфликтов с законом у «Авангарда» не зафиксировано. Подозрений много, а ухватить не за что. Все их полулегальные аферы прикрываются «шишками» в больших креслах. Политиками очень высокого ранга, при одном упоминании о которых полиция на многое закрывает глаза. Конечно, попадись «Авангард» на чем-нибудь явно скандальном, пришлось бы закатать рукава, но пока…
— Значит, с доходами у них не все так чисто, как они заявляют?
— Насчет рядовых верующих — не знаю, но, насколько это видно из документов о перепродаже земли, у руководства, похоже, рыльце в пушку. В то, что их цель духовное просветление, верится с трудом. Тем более что землю с домами они скупают не только в Яманаси, но и в Токио, Осаке и так далее. Элитную недвижимость, проще говоря. Сибуя, Минами-Аояма, Сёто…[66] Можно подумать, эта секта собирается охватить своим просветлением всю Японию. Или же сменить профиль на риелторский концерн.
— Вопрос: зачем людям, ушедшим в молитвы и единенье с природой, подаваться обратно в мегаполисы?
— А также вопрос: откуда на них сваливаются все эти бешеные капиталы, — подхватила Аюми. — Сколько ни торгуй морковкой да редькой, таких денег в жизни не заработать.
— А частные пожертвования самих прихожан?
— Есть немного, но это даже несравнимо с тем, сколько стоят все эти земли. Определенно их финансирует кто-то извне… Кроме того, я узнала кое-что еще. Думаю, тебя заинтересует. В секте довольно много детей. Достигая школьного возраста, эти дети начинают ходить в сельскую школу. Но через какое-то время перестают появляться на уроках. Образование в стране обязательное; администрация школы постоянно требует вернуть детей на уроки. Но «Авангард» неизменно отвечает одно: «Есть дети, которые сами отказываются ходить в школу». Дескать, о таких не следует беспокоиться, община сама позаботится об их образовании.
Аомамэ вспомнила свое детство. Уж она-то прекрасно знала, как сильно дети сектантов могут не любить школу. Потому что их там держат за отщепенцев, дразнят или бойкотируют.
— Так, может, проблемы в самой школе? — предположила Аомамэ. — Если им там неуютно, ничего странного в этом нет.
— Сами учителя утверждают, что у большинства детей секты — как мальчиков, так и девочек — отклонения в психике. Поначалу это обычные дети, открытые и веселые. Но с каждым годом они все больше замыкаются в себе. Постепенно у них пропадают всякие эмоции, они перестают общаться с окружающими — и к третьему или четвертому классу навсегда исчезают из школьных стен. Это касается практически всех детей из «Авангарда». Вот о чем беспокоятся учителя. Как их воспитывают за стенами секты, в каких условиях содержат, не знает никто. И узнать невозможно: за ворота секты обычным людям вход воспрещен.
Те же симптомы, что и у малышки Цубасы, подумала Аомамэ. Крайняя замкнутость, отстраненность и ни малейшего желания с кем-либо разговаривать.
— Так ты утверждаешь, что в «Авангарде» практикуют регулярные издевательства над детьми? — уточнила Аюми. — Включая изнасилования?
— Пока это из области подозрений, — ответила Аомамэ. — Но ведь этого недостаточно для организации расследования?
— Да уж. Для полицейского начальства служба — обычная карьерная лестница. Бывают, конечно, исключения. Но большинство видит главной целью жизни спокойную пенсию с кормушкой-амакудари[67]. И от любых горячих тем предпочитают держаться подальше. Эти ребята, по-моему, даже пиццу едят холодной. Вот если появятся конкретные жертвы и улики, которые можно спокойно представить в суде, — тогда, разумеется, другой разговор. Но в данном случае как раз это самое сложное.
— Верно, — согласилась Аомамэ. — В общем, спасибо тебе огромное. Я думаю, твоя информация здорово пригодится. Как бы мне тебя отблагодарить?
— Перестань. Давай-ка лучше в ближайшее время прошвырнемся опять по Роппонги. И вытрясем из башки всю эту жуткую муть.
— Тоже дело, — согласилась Аомамэ.
— Кстати, — добавила Аюми. — Ты садо-мазо с наручниками уважаешь?
— Пожалуй, нет, — ответила Аомамэ. С наручниками?
— Жаль, — вздохнула Аюми.
Глава 22
ТЭНГО
