— Ничего. Я не смогла, что-то мне помешало.
— Хм, — сказал я.
Кажется, я теряю дар речи по ночам при половинной луне.
— Ты не спросишь, что мне помешало? — спросила сестра.
— Что тебе помешало? — спросил я.
— Эта квартира. Эта квартира мне помешала, я здесь не могу.
— Хм, — сказал я.
— Слушай, что с тобой? Плохо себя чувствуешь?
— Устал, — ответил я. — Даже я иногда устаю.
Сестра молча посмотрела мне в лицо. Я выпил последний глоток пива, откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.
— Это ты из-за нас устал? — спросила она.
— Нет, — ответил я, не открывая глаз.
— Слишком устал, чтобы поговорить? — спросила она тихо.
Я приподнялся и посмотрел на нее. Затем покачал головой.
— Слушай, я сегодня тебе ведь гадостей наговорила? Про тебя, про твою жизнь…
— Да нет, — сказал я.
— Честно?
— Все, что ты сказала, правильно. Тебе не о чем беспокоиться. А с чего это тебе вдруг на ум пришло?
— После того как он уехал, я ждала здесь тебя и вдруг подумала: может, что-то лишнее сказала.
Я вытащил из холодильника две банки пива, включил стереосистему и на минимальной громкости поставил запись трио Ричи Байраха. Эту запись я всегда слушаю, когда пьяным возвращаюсь ночью домой.
— Наверное, ты сейчас немного сбита с толку, — сказал я. — Ведь в жизни грядут перемены. Так же как при изменении давления. Даже я по-своему сбит с толку.
Сестра кивнула.
— Я срываюсь на тебе?
— Все на ком-нибудь срываются, — сказал я. — Но если ты срываешься, выбрав меня, то ты не ошиблась в выборе. Поэтому тебе не о чем беспокоиться.
— Мне иногда так страшно. Что будет дальше? — сказала сестра.
— Если смотреть только на положительные стороны и думать только о хорошем, ничего страшного в этом нет. Думать будешь, когда произойдет что-нибудь неприятное, — повторил я те же слова, которые сказал Ватанабэ Нобору.
— А что, если не все пойдет гладко?
— Если не пойдет, тогда и будешь думать.
Сестра хихикнула.
— Ты как был, так и остался чудаком, — сказала она.
— Слушай, а можно я тебя кое о чем спрошу? — сказал я, потянув за кольцо банки.
— Можно.
— Сколько у тебя было мужчин до него?
Она немного замялась, а затем выставила два пальца:
— Двое.
— Один твой ровесник, другой мужчина постарше?
— Откуда ты знаешь?
— Это шаблон, — сказал я и отхлебнул пива. — Я не просто дурака валяю все эти годы. Кое-что и я в жизни понимаю.
— То есть я «стандартная»?
— Здравая.
— А сколько у тебя было женщин?
— Двадцать шесть, — сказал я. — Недавно решил подсчитать. Вспомнить могу двадцать шесть. Вероятно, еще человек десять припомнить не могу. Я же не веду дневник.
— А зачем спать с таким количеством женщин?
— Не знаю, — честно ответил я. — Наверное, в какой-то момент нужно остановиться, но я пока не знаю как.
Мы молчали некоторое время, размышляя каждый о своем. Издалека донесся рев мотоцикла, но это не мог быть Ватанабэ Нобору. Ведь уже час ночи.
— Что ты о нем думаешь? — спросила она.
— О Ватанабэ Нобору?
— Да.
— Ну, неплохой мужик. Хотя и не в моем вкусе, и пристрастия в одежде у него странные, — честно ответил я, немного подумав. — Но когда хотя бы один в семье такой, это вовсе не плохо.
— Я тоже так думаю. Я люблю тебя, но если бы все люди на свете были как ты, мир укатился бы неизвестно куда.
— Наверняка, — сказал я.
Затем мы допили пиво и разошлись по комнатам. Простыня была новая и свежая, без единой складки. Я улегся на кровать и посмотрел на месяц между занавесок. Куда мы идем, подумал я. Однако я слишком устал, чтобы глубоко об этом задумываться. Закрыв глаза, я почувствовал, как сон, словно темная сетка, бесшумно накрывает мою голову.
Близнецы
и затонувший материк
Спустя полгода после расставания с близняшками я увидел их фотографию в журнале.
На фотографии они были одеты с настоящим шиком, хотя я привык их видеть в дешевых спортивных кофтах с номерами 208 и 209, которые они носили, когда жили со мной. На одной было вязаное платье, на другой жакет из грубого хлопка. Они отрастили волосы, а на глазах был легкий макияж.
Я сразу понял, что это те самые близняшки. Одна была повернута спиной, другая видна только в профиль, но, открыв страницу, я сразу понял. Точно так же, как узнаешь запись, которую слышал сотни раз, с первых нот, я сразу же понял. Это они.
На фотографии была дискотека, открывшаяся совсем недавно на самой окраине района Роппонги. В журнале шесть страниц занимала специальная подборка под названием «Авангард токийской моды», и на первой странице была помещена фотография близняшек.
Снимали откуда-то сверху широкоугольным объективом, и, если бы не было пояснения, что это дискотека, можно было подумать, что это оригинально спроектированная теплица или аквариум. Все было из стекла. За исключением пола и потолка, и столы, и стены, и украшения — все было стеклянным. И повсюду стояли огромные декоративные растения.
В одной зоне, отделенной стеклянными блоками, люди пили коктейли, в другой танцевали. Все это мне напомнило точную прозрачную модель человеческого тела. Каждая часть функционировала четко, в соответствии со своими законами.
В правом верхнем углу фотографии стоял большой стеклянный стол овальной формы, за ним сидели близнецы. Перед ними были два больших бокала с какими-то тропическими коктейлями и несколько тарелочек с простенькими закусками. Одна из близняшек, взявшись обеими руками за спинку стула, отвернулась и с интересом смотрела на танцпол за стеклянной стеной, другая что-то говорила сидящему рядом мужчине. Если бы на фотографии были не близнецы, она бы представляла собой обычную картину, которую можно увидеть где угодно. Просто две женщины и мужчина выпивают на дискотеке. Дискотека
