зачастую перестаем понимать, что мы продали, а что купили.
Трудно объяснить словами, но думаю, в конечном итоге все обстоит именно так. В тот день девушка, с которой мы болтали в баре, сказала, что несколько лет назад спала с незнакомцами за деньги.
Мы сидели в новомодном баре-ресторане между Омотэсандо и Сибуей. Здесь подавали три сорта канадского виски и французские закуски, на мраморной стойке бара валялись овощи, а из динамиков доносилась мелодия «It’s Magic» Дорис Дэй. В таких местах любят собираться дизайнеры и художники и рассуждать о чувственной революции. Подобные заведения существуют в любые времена — они были сто лет назад и через сто лет, вероятно, тоже будут.
Я проходил мимо, когда неожиданно хлынул дождь — так я здесь оказался. После деловой встречи на Сибуя я решил прогуляться до «Pied Piper», взглянуть на пластинки, но по дороге был застигнут дождем. Вечер только начинался, и народу в заведении почти не было. К тому же сквозь стеклянную витрину было видно, что происходит на улице, и я решил переждать дождь за бокалом пива. В портфеле лежали только что купленные книги, так что заскучать я не боялся.
Я открыл меню — одного импортного пива тут было сортов двадцать. Выбрав наугад, поколебавшись, заказал к пиву фисташки.
В городском воздухе явственно ощущалось окончание лета. Девушки сплошь были загорелыми и, судя по всему, прекрасно это осознавали. Крупный дождь остудил городской пыл, мгновенно выкрасил асфальт черным.
Я читал новую книгу Сола Беллоу, когда в заведение влетела шумная компания и захлопала мокрыми зонтами. Этот роман, как, впрочем, и большая часть романов Сола Беллоу, мало годился для праздного времяпрепровождения в укрытии от дождя, и я воспользовался их появлением, чтобы отложить книгу. Я рассматривал компанию и грыз фисташки.
Их было семеро — четверо мужчин и три женщины. Возраст примерно от 21 до 29, довольно модные — взъерошенные волосы, мятые хлопчатобумажные «гавайки», широкие в бедрах штаны, круглые очки в черной оправе.
Они устроились за большим овальным столом в центре зала. Похоже, их здесь хорошо знали — официант сразу принес бутылку виски и ведерко со льдом и только потом раздал меню. Я не знал, что они собой представляют, но догадывался, что произойдет дальше. Наверняка пришли познакомиться перед новым проектом или обсудить старый. Сначала напьются, потом по кругу начнут повторять одно и то же, в конце пожмут руки и разойдутся. Одна из девушек, конечно, напьется, и кто-то из мужчин поедет провожать ее на такси, а заодно, если повезет, нырнет к ней постель. Классический сюжет, известный не первое столетие.
Мне надоело смотреть на них, и я уставился в окно. Дождь все лил. Судя по цвету неба, все такому же темному, словно небо накрыли крышкой, дождь продлится дольше, чем я предполагал. По обе стороны улицы собиралась и бурлила быстрым потоком вода. В старой кулинарной лавке через дорогу были выставлены в стеклянных ящиках вареные бобы, сушеная редька и прочая снедь. Крупная белая кошка укрылась от дождя под грузовиком.
Понаблюдав немного за улицей, я снова обратил взгляд в зал и грыз фисташки, раздумывая, не взяться ли снова за книгу, когда одна из девушек подошла к моему столику и окликнула меня по имени. Она была из той самой компании.
— Ведь я не ошиблась, верно? — спросила она.
— Нет, — удивленно протянул я.
— Помните меня?
Я вгляделся в ее лицо. Черты вроде бы знакомые, но кто она? Я честно признался, что не помню. Девушка придвинула стул и села напротив.
— Вообще-то я брала у вас интервью, господин Мураками, — сказала она.
Ну конечно! Я тогда только что выпустил первую книгу, значит, около пяти лет назад. Она была редактором в женском журнале крупного издательства и брала у меня интервью для своей литературной колонки. Точно! Это было мое первое интервью в качестве писателя. У нее тогда были длинные волосы, и одета она была в шикарное платье. Думаю, она моложе меня года на четыре.
— Я вас не узнал, у вас новый стиль, — ответил я.
— Заметно, правда? — расхохоталась она.
Волосы коротко подстрижены по последней моде, рубашка цвета хаки, словно сшитая из велосипедного чехла, с мочки уха свисают два куска железа, больше похожие на мобиль [14]. У нее было очень красивое, четко вылепленное лицо, и такой стиль ей в принципе шел.
Я крикнул официанта и заказал двойной виски со льдом. Он поинтересовался, какой сорт я предпочитаю. Ради интереса я назвал «Chivas Regal», виски оказался в наличии. Спросил, что она будет пить. Она ответила, что хочет то же, что и я. Я заказал два двойных «Chivas» со льдом.
— Ничего, что ты не с ними? — Я бросил взгляд в сторону центрального стола.
— Ничего, — ответила она, не задумываясь, — обычные деловые посиделки, к тому же рабочие вопросы мы уже обсудили.
Официант принес виски, мы сделали по глотку. Я почувствовал привычный аромат «Chivas».
— Господин Мураками, вы знаете, что наш журнал закрылся? — спросила она.
Я что-то слышал об этом. У журнала была неплохая репутация, но он неважно продавался, и пару лет назад издательство от него отказалось.
— Меня хотели перевести в административный отдел. Немыслимо! Я долго боролась, но в итоге они не приняли мои условия, мне все надоело, и я уволилась, — рассказала она.
— А журнал был хороший, — произнес я.
Она уволилась весной два года назад, сразу после того, как рассталась с парнем, с которым встречалась три года. Не хотелось бы вдаваться в детали, но эти два события были тесно связаны между собой. В двух словах, они работали редакторами в одном журнале. Мужчина был на десять лет ее старше, имел жену и двоих детей. Он не собирался разводиться и с самого начала четко об этом заявил.
Он жил в Танаси и снимал номер в клубном отеле возле Сэндагая, чтобы во время авралов два-три раза в неделю ночевать там. Раз в неделю она оставалась у него в отеле. Они никогда не рисковали понапрасну. Мужчина был весьма опытен и осторожен в таких делах, да и ей так было удобнее. Их связь длилась три года в тайне от всех. Коллеги из редакторского отдела считали, что они не ладят.
— Классно? — спросила она.
— Да, — ответил я, хотя история была самая обыкновенная.
Когда журнал решили закрыть и сотрудникам объявили о кадровых перестановках, оказалось, что мужчину берут заместителем главного редактора в женский еженедельник, а ее, как было уже сказано, переводят в административный отдел. Девушка протестовала, требовала поставить ее на редакторскую работу — она ведь пришла в журнал на должность редактора, — но ей наотрез отказали, ответили, что свободных редакторских ставок нет. Предлагали подождать год-два, а там, глядишь, ее снова переведут в редакторы. В это она не верила. Перед глазами был не один пример, когда сотрудники, выброшенные с редакторской работы, уже не вернулись к ней, погребенные под кипой бумаг в рекламном или административном отделах. Сначала начальство просит подождать год, потом два, три, четыре, и вот тебя уже никто не воспринимает как ведущего редактора. Нет, это не для нее.
Она попросила любовника, чтобы взял ее в свой отдел. Он обещал постараться, но заранее предупредил, что вряд ли сможет помочь. Говорил, что пока не имеет достаточного авторитета, к тому же излишняя настойчивость может вызвать подозрения. Пусть лучше она потерпит год-другой в административном отделе, а за это время он как раз почувствует себя увереннее и постарается перетащить ее к себе.
— Да, именно так и следует поступить. Это оптимальный вариант, — сказал мужчина.
Вранье, думала она. Он просто боится. Сам перепрыгнул на другие качели и рад до смерти, а для нее и пальцем не пошевелит.
Пока она его слушала, руки под столом сильно дрожали. Она думала о том, что и он, и все вокруг просто топчут ее. Хотела налить ему кофе, но решила, что это глупо, и не стала.
— Пожалуй, ты прав, — улыбнулась она мужчине и на следующий же день подала заявление об
