– Если тебе так не терпится приступить к заданию и прилететь в этом клоунском обличье к своей подопечной, может быть, ты все-таки потрудишься изучить ее досье? Или ты думаешь привлечь Реехеану к разработке плана по ее обучению в стиле темных сил? Да, и еще… когда закончишь с досье и соберешься лететь, не забудь открыть окно.
Амели уже видела десятый сон, когда я вернулась. Лиеры сидели на подоконнике, кажется, даже и не думая ложиться. Мне, впрочем, спать тоже не хотелось совершенно, поэтому я сняла верхнюю одежду, оставив только распознавательный шарфик, и присела на стул рядом с ними.
– Ну, как охота? – безразлично спросила желтая Лиера, не отрывая взгляда от окна.
– Хорошо, – ответила я. – Я чувствую в себе огромную силу, убийство вампиров дается мне легко… даже странно. Ведь я еще молодой вампир.
– Иногда сила не зависит от возраста, – возразила мне та же желтая копия.
Еще некоторое время мы сидели, глядя в окно. Наконец мне надоела такая медитация, и я подошла к полке, чтобы взять почитать какую-то книгу: мое вампирье зрение позволяло читать и в полной темноте. Не успела я рассмотреть обложку какого-то пухлого тома, как от окна донесся громкий шепот какой-то из копий:
– Лиера! Смотри!
Я поспешно поставила книгу на полку и подошла к окну. Сначала я не поняла, что мне хотели показать, но красная Лиера указала рукой направление. Я присмотрелась. Прямо к нашему окну, с трудом взмахивая крыльями, летел какаду. Мало того что появление среди снега южной птицы уже само по себе было невероятно, так вдобавок у нее во рту была зажата толстенькая папка, под весом которой несчастная кренилась вперед. Я не удержалась и прыснула со смеху, желтая Лиера с трудом сдерживала улыбку, но красная была серьезна, как ежик перед кучкой яблок.
– Он летит сюда, – прошептала она.
Я быстренько свернула веселье и на всякий случай поудобнее перехватила в руке амулет телекинеза, чтобы при надобности послать нежданного гостя куда подальше. Какаду действительно подлетел к нашему окну, приземлился на выступ под ним и забарабанил клювом в стекло. Вид у птички был весьма плачевный. Перья, покрытые обледеневшим снегом, жалко топорщились во все стороны, и вся она заметно дрожала.
Мне кажется или он пытается что-то сказать? – -спросила красная Лиера, отходя от окна на несколько шагов.
Мне это показалось уже давно, – дрожащим голосом ответила желтая.
Сама она стояла уже чуть ли не в другом конце комнаты и, кажется, была не против оказаться еще дальше.
Я поняла, что, как всегда, оказалась крайней. Мне было довольно жутко: все-таки не каждый день тебе в окно барабанят какаду с зажатыми в клюве папками да еще пытаются что-то сказать!
– Я что, рыжая? – спросила я и под единогласный ответ своих копий: «Да!» – пошла открывать окно.
– Шпашибо, – придушенно поблагодарила птица и упала на пол.
Стук от падения тельца птицы скорее напоминал грохот от льдины. Да какаду внешним видом лед более всего и напоминал. Мои копии, забыв о своих недавних страхах, бросились на помощь замерзшему попугаю. Только крупная дрожь, сотрясавшая тельце птицы, доказывала, что она еще жива. Задранные кверху синие лапки, покрытые обледеневшей коркой перья и безвольно открытый клюв при закатившихся глазах наводили на мысль о недолгой жизни неожиданного ночного гостя.
– Бедная птичка! – проворковала моя желтая копия, первой склонившись над какаду.
– Совсем замерзла, – с такими же приторно-сладкими интонациями вторила ей красная двойняшка.
Я одна не участвовала в обихаживании несчастной птицы. Во-первых, там и без меня было тесно, а во- вторых, мое внимание привлекла открывшаяся при падении папка. Я увидела собственное изображение, красовавшееся на первой странице. С опаской подняв папку, я стала медленно пролистывать страницы, исписанные убористым почерком. Да, занимательное чтиво! Кроме моей подробной биографии здесь давалось полное пророчество про Реехеану – Повелительницу темных сил. Забавно. Что же это за птичка такая и откуда в клювике столь ценные бумаги принесла? Ну что, начнем допрос с пристрастием? Нет, пациент еще в реанимации. Нельзя же пренебрегать внезапно раскрывшимся ветеринарным талантом моих «близняшек».
Я с головой ушла в изучение попавших в мои руки бумаг, а мои двойняшки развили бурную деятельность по спасению птички. Для меня характерно то, что, торопясь что-то сделать, я начинаю бессмысленно суетиться, натыкаться на окружающие предметы и ронять что попало. Что уж говорить о двух моих точных копиях. Из задумчивости меня вывел грохот сразу справа и слева: с одной стороны красная копия нечаянно перевернула набок стул, с другой – упала на пол и разбилась чашка, которую уронила моя желтая копия.
– Нападение! Атака! Караул! – спросонья запаниковала Амели, соизволившая вникнуть в ситуацию, лишь отправив в полет несколько тяжелых предметов, к счастью, никого не встретивших на своем пути. Да, нервишки у подруги явно пошаливают.
Увидев полудохлую птицу, Амели вскочила и принялась хлопотать вокруг нее, ругая моих копий за неаккуратность и неосторожность. Попугай был укутан в какую-то теплую тряпку, и Амели попыталась осторожно влить ему в клюв какую-то жидкость (надеюсь, не спиртное, а то с нее станется). Как ни странно, миссия по вливанию жидкости все-таки удалась, и птичка, просипев что-то невнятное, заснула.
– Ну и как вы довели до такого состояния бедное несчастное существо? – набросилась на нас Амели, совершенно не обращая внимания на тот факт, что мы птичку как раз пытались спасать.
Мы быстренько описали Амели триумфальное появление нашего полуночного гостя, причем я не преминула вспомнить о трусливом бегстве моих копий. После недолгих колебаний я представила на суд общественности папку.
– Интересная штучка. Кто скажет мне, зачем она ему. Может, он враг? – предположила красная Лиера, подозрительно косясь на спящего какаду.
