двоечники, но даже самые заядлые отличники-ботаники. Ведь именно этот экзамен решал, можем ли мы стать магами, или наш потенциал так и не сможет развиться.
Фамилию щупленького парня из «В» класса я слушала с особенным страхом. Список фамилий вокруг своей я выучила наизусть: Паинская, Перепелов, Поверский, Полуночная… После него я. После него я… решится, кто же все-таки я… смогу ли я учиться дальше, или мне придется вернуться к жизни обычных людей… Придется ли мне… Я отчаянно трусила, но не так, как маленькая девочка, боящаяся темноты, а как взрослый человек, со страхом ожидающий того, что с ним случится в будущем. Что там рассказывал или показывал экзаменаторам Айн Поверский, я не помню. Вообще-то я просто не видела этого – не до того мне было.
– Полуночная! – громом среди ясного неба прозвучал голос преподавателя, я даже не поняла кого именно.
Так… Лерка, соберись, ты же можешь… ты все можешь, ты сильная, умная… сильная? В том-то и проблема. Если бы от меня что-то зависело, я не боялась бы… я никогда не боюсь ничего в таких случаях. Но от меня ничего не зависит, не зависит, сможет ли развиться моя сила или нет.
Я поднялась со стула и вышла из-за стола.
– Удачи! – услышала я тихое пожелание Элины. Слегка кивнув в знак того, что услышала, я на нетвердых ногах отправилась к столу профессора и сеча.
– Лиера, – задушевным голосом, явно стараясь лишний раз меня не нервировать, произнесла Корде, преподавательница некромантии. Между прочим, она не напрасно старалась не нервировать нас лишний раз – уже двух девчонок вывели с положительными оценками и нервным срывом. От меня, конечно, такого не стоило ждать, но все равно… – Сейчас ты по очереди пройдешь тесты на способности к разным типам магии. Закрой глаза… постарайся расслабиться… Я понимаю, что это нелегко, но все-таки… Ты не боишься кладбищ? Нет? Молодец… Представь себе кладбище. Представь мертвеца… нет, не обязательно полуразложившегося… можно просто мертвеца. Как ты себе его представляешь… а теперь представь, как будто он оживает… А теперь убей его. Как ты это себе представляешь. Так, чтобы он умер навсегда!
Я хмурилась, старательно представляя себе все, о чем она говорит. Выходило это, честно говоря, не очень хорошо. Я даже не очень расстроилась, когда минут через пять Корде покачала головой и отослала меня к следующему столу. Мы многое слышали про магию, и некромантия никогда меня не вдохновляла. Хотя, если выбирать между обычной человеческой жизнью и некромантией, я выбираю последнюю…
Следующим меня мучил Аол, седобородый благообразный дедок с вечно возвышенно-мечтательным выражением лица. Он терзал меня на предмет высшей магии, или скорее «магии тонких материй». У его учеников проявлялись способности к телепатии, гипнозу и прочему – к магии, которую нельзя пощупать. Меня заставляли думать о чем-то светлом и хорошем, представлять передачу мыслей… Если тест на некромантию я еще могла понять, то это казалось мне полным бредом. Когда меня «послали» и у него, я тоже не очень расстроилась: вообще-то некромантия и эта самая «высшая магия» – самые сложные. Маги пользуются ими, но врожденные способности очень редки.
Следующим и предпоследним сидел преподаватель общей магии. В нее входило то, что не могло войти в другие магии: телекинез, левитация, бытовые заговоры и прочее, прочее… Именно на нее я возлагала самые большие надежды, и зря: мои мысленные потуги представить плавно поднимающийся в воздух или попадающий кому-то в лоб предмет ни к чему не привели. Я уже начинала тихо нервничать: если ни одна из стихий не окажется моей магией, то со школой и с дальнейшим обучением на мага можно попрощаться.
Начали мы с земли и воздуха. Я честно представляла себе, как рушатся на землю огромные глыбы, как небо заволакивает тучами… белыми облачками… На этих самых белых облачках я умудрилась настолько расслабиться, что чуть не заснула. У меня снова ничего не вышло, оставалась надежда только на воду или огонь – две самые сильные, но и самые непредсказуемые стихии. С водой у меня также ничего не получилось, а вот огонь… Меня попросили представить горящую свечку. Просто горящую свечку на столе, до мельчайших деталей.
Свечку я представила очень живо. Полностью уйдя в себя и перестав обращать внимание на ровный голос преподавателя, я представила… медленное горение, колыхание пламени, полупрозрачные ореол вокруг огонька, в котором все кажется таким расплывчатым, капельки воска на свече…
Вернули меня к реальности крики. Я открыла глаза и тут же подалась назад. Стол передо мной и преподавателем стихийной магии горел ясным пламенем. Молоденькая, только что из института, но очень сильная преподавательница Хейя уже тушила пожар, отойдя подальше от его эпицентра. Струи воды лились у нее прямо из пальцев.
«Вода», – отрешенно подумала я, а через секунду услышала над ухом веселый голос Хейи:
– Знаешь, Лиера, кажется, ты немножко перестаралась со свечой! В следующий раз будь осторожнее, а то представляю я себе, как ты в ответ на просьбу представить костерок в лесу сожжешь всю школу. Ну, или ближайший лес. Я думаю, что ты уже поняла – ты принята в мою группу.
Тогда до меня еще не совсем дошло, что означает для меня то, что я все-таки ведьма. Пусть даже и будущая. У меня есть сила, да еще какая! И когда-нибудь… когда-нибудь… Поняла я это гораздо позже, Уже когда сидела дома и упоенно рассказывала родителям о прошедшем экзамене. Тогда же я, выйдя из класса, просто постояла немного, счастливо, по-дурацки улыбаясь и наставительно говоря себе: «Дома свечки магией лучше не зажигать…»
Поведав эту историю, я увильнула от дальнейшего разговора, отговорившись тем, что хочу спать. На самом деле в сон не тянуло совершенно. Просто хотелось побыть в одиночестве. Не люблю я, когда меня утешают.
Плакать в подушку я тоже не собиралась. Этого не позволили бы моя гордость и та половина, которую я почему-то предпочитала называть лучшей.
«Ну подумаешь, поссорилась с лучшим другом», – преувеличенно бодро увещевала она.
«Это же твой лучший дру-у-уг!» – вопила вторая половина, которую я называла «все-таки-не-зря-я- родилась-женщиной-хотя-и-непохоже». Так что, поворочавшись немного, я попросила эту свою половинку молчать в тряпочку, как делала обычно в таких случаях, и уснула сном медведя, не наевшегося перед зимней спячкой.
Наутро Рес уезжал на практику. Большинство его друзей и однокурсников провожали его, но я не вышла, а только наблюдала из окна. Амели прекрасно понимала мое состояние, поэтому не лезла с ценными замечаниями. Мне было очень неприятно, но я успела заглушить в себе обиду, и оставалась только злость. Рес был моим лучшим другом, и, что самое главное, раньше я всегда думала, что он во мне уверен даже больше, чем я в себе. Его поступок я расценила как предательство и прощать его не собиралась.
