Алан кивнул и отложил газету.
— Сейчас иду, — сказал он и выключил приемник.
Став на быструю полосу, понесшую его к лифтам, он размышлял о том, каким образом преподносился бунт. Он не сомневался, что полиция старалась воздерживаться от насилия. Тем не менее, ближе к концу, она могла потерять терпение. Теперь, чтобы попасть в ряды полиции, требовались высокий интеллект и прекрасное образование; современные полицейские совсем не напоминали давешних ни на что больше не годных типов. И все же, если одна сторона не обращала внимания на установленные закон и порядок, так же поступала другая. Насилие склонно порождать насилие.
«Насилие, — думал он, — это самовоспроизводящееся чудовище. Чем больше ему позволяешь, тем больше оно растет.»
Если он в том и сомневался, то скоро ему предстояло ощутить это на себе.
Две мускулистые руки звучно ударили его с обеих сторон по лицу. Он потерял равновесие, упал навзничь и даже чуть проехался спиной. Двое незнакомцев бросились к нему и рывком стащили на медленную полосу.
— Вставай, — сказал один из них.
Ничего не понимая, но ко всему готовый, Алан медленно поднялся. Он всмотрелся в высокого, узколицего мужчину и его более упитанного товарища со злым взглядом. На обоих были комбинезоны инженеров.
— Зачем вы это сделали? — спросил Алан.
— Ты — Алан Пауйс, да?
— Да. Что вам нужно?
— Ты — тот человек, который напал вчера на Хэлен Картис.
— Я этого не делал.
— Ты врешь, — человек дал ему оплеуху. По лицу Алана разлилась жгучая боль. — Нам не нравятся наймиты Совета, которые кидаются на женщин!
— Я ни на кого не кидался! — Алан, отчаявшись, приготовился защищаться.
Толстый ударил его в грудь, правда, несильно.
Проносившиеся мимо на быстрой полосе люди делали вид, будто ничего не замечают.
Алан ударил толстого кулаком по лицу, а тощего — ногой по голени.
Ни тот, ни другой этого не ожидали. Алан и сам удивился своей храбрости. Он действовал помимо воли. Его тоже поразила собственная вспышка насилия.
Теперь оба тузили его, а он беспорядочно бил в ответ. От удара в живот у него перехватило дыхание, от удара в лицо закружилась голова. Он бил все более вяло, и лишь защищался как мог.
Потом все кончилось.
Чей-то голос крикнул:
— Прекратите!
Тяжело дыша, Алан поднял взгляд и увидел слегка пристыженное лицо Тристана Б'Ула.
А еще он заметил у всех троих одинаковый значок: маленькое металлическое Солнце.
Тонколицый сказал:
— Это Пауйс — тот человек, который хотел закрыть нижние уровни. Тот, кто вчера вечером напал на мисс Картис.
— Не болтай чепухи, — сердито сказал Б'Ула. — Он не хотел закрыть те уровни; ему приказывал Совет. Я его знаю, и что он нападал на Хэлен Картис, тоже не верится.
Б'Ула подошел ближе.
— Здравствуй, Тристан, — мучительно выговорил Алан. — Ты занялся кое-чем новеньким, да?
— Это неважно. Вот ты что делал вчера вечером?
Когда Б'Ула приблизился, те двое отошли назад.
— Я спорил с Хэлен, говорил ей, что она ведет себя глупо. Совсем как ты. Никто из вас не ведает, что творит!
— Сегодня утром тобой полна вся пресса. На твоем месте я бы не появлялся в людных местах. — Он обернулся к двоим инженерам. — Шли бы вы. Ведете себя не лучше обычных хулиганов. Вы слишком много внимания уделяете тому, что болтают в газетах.
Алан попытался улыбнуться.
— Горшок над котлом смеется, а оба черны. Ты же это затеял, Трис. Подумал бы, прежде чем раззванивать новости.
— А ты чертовски неблагодарен, — сказал Б'Ула. — Я только что спас тебя от хорошей трепки. Я сделал то, что нужно. Я не собирался допустить, чтобы выпихнули Огненного Шута.
— Так вы ему можете навредить еще больше, — сказал Алан.
Б'Ула скривился и ушел вместе с двумя инженерами. Алан огляделся в поисках своего портфеля, но не смог его найти. Он снова перешел на быструю полосу, добрался на лифте до Вершины, но там пошел не в городскую администрацию. В лифте он услышал разговор двух человек. В Солнечном доме собирались провести слушания по поводу вчерашних беспорядков.
Не заботясь о том, что подумает Карсон, когда он не появится, Алан взял такси и направился к величественному Солнечному дому, где собрались представители со всей Солнечной системы.
Ему очень хотелось увидеть своего деда и свою бывшую возлюбленную в деле.
Солнечный дом представлял собой обширное круглое здание с опоясывавшими его высокими стройными башнями. Каждую башню венчал сверкающий купал легированного стекла. В центре круга размещался зал с тысячами мест для парламентариев. Как и в Швейцария-Сити, у каждого государства имелись свои советы и подсоветы, и все они посылали в Солнечный дом определенное число представителей в зависимости от величины своего населения.
К тому времени, как Алан протолкнулся в галерею для публики, здание заполнилось почти до отказа. После дебатов о политике уходившего президента многие представители едва успели разъехаться по своим избирательным округам, и, услышав о мятеже, вернулись.
«Политика, — подумал Алан, — многие годы не бывала даже приблизительно такой интересной.»
Дебаты уже начались.
В середине спирали находилось небольшое возвышение, а на нем сидели: президент Бенджозеф, постаревший и угрюмый; главный посредник, Морган Триджериф, в рубиново-красной мантии и металлической Маске Правосудия; министры, среди которых и Саймон Пауйс во всем пурпурном. В самом узком кольце скамей, окружавших возвышение, сидели лидеры оппозиционных партий: Хэлен Картис в темно-желтом платье, стянутом в талии поясом, с отделкой из кружев на лифе и рукавах; отпрыск старинного рода барон Рольф де Креспигни, лидер реакционного правого крыла демократических социалистов; Джон Хольт, тонкогубый, в черном, лидер Солнечных националистов; Бела Хакасаки, венгеро-японец с унылым лицом, лидер дивизионистов; Луи Джефф, представитель новых роялистов, и около дюжины других, все представлявшие разнообразные убеждения и мнения, все сравнительно слабые по отношению к солрефам, РЛД и даже демсоциалистам.
За кругом, в котором разместились лидеры оппозиции, сидели все остальные Солнечные представители: сначала — звезды второй величины солрефовского кабинета министров (там был и Денхольм Картис, подсекретарь комитета водного хозяйства), затем — члены теневого кабинета радикал-либералов; представители теневого кабинета де Креспигни делили ярус с коллегами из партии Джона Хольта; далее размещались четыре более мелких группы; за ними — снова шесть или семь, пока, наконец, не начинались стройные ряды представителей планет, материков и отдельных наций.
В Солнечном доме находилось, возможно, пять тысяч мужчин и женщин, и все они внимательно слушали Альфреда Гупта, министра охраны правопорядка, отвечавшего на обвинение Хэлен Картис, утверждавшей, что применялось насилие по отношению к демонстрантам вчера вечером.
— Мисс Картис предъявила начальнику полиции Сэндаи обвинение, согласно которому он недостаточно контролировал своих подчиненных; что его людям было позволено вести себя преступно по отношению к собравшимся, грубо напасть на них и не допустить изъявления протеста, который они готовились выразить против городского Совета. Это серьезные обвинения — обвинения, появившиеся также и в прессе, и на лазервидении — и мисс Картис упоминает о «доказательствах», продемонстрированных упомянутыми
