слишком много говорил, а ел и пил столько, что я подумал, он вполне сможет проглотить Жемчужину. Но он, видите ли, поперхнулся, и, боюсь, тут ему пришел конец.
– Ты жестокий негодяй! – Один из них вышел вперед взглянуть на несостоявшегося коллегу.
– Да, это Гхо. Я бы сказал, что его цвет улучшился.
Их глава неодобрительно выслушала эти слова.
– Так что же мы – должны делать ставки на тело?
– Ну, если вы не хотите достать оттуда Жемчужину, то да.
– Манаг Исс, – сказала женщина с закрытым лицом, подняв голову. – Войди сюда!
Наемник-колдун появился из дверей в дальнем конце зала. Он чуть ли не извиняющимся взором посмотрел на Элрика и положил руку на кинжал, висевший у него на поясе.
– Мы не допустим, чтобы мелнибониец впредь проливал кварцхасаатскую кровь, – сказала женщина с закрытым Лицом. – Жемчужину вырежет Манаг Исс.
Глава Желтой секты набрал в грудь побольше воздуха и приблизился к телу. Он быстро сделал то, что ему было приказано. Он держал на ладони Жемчужину из Сердца Мира, а по его руке текла кровь.
Жемчужина произвела на членов Совета сильное впечатление. Некоторые из членов Совета разинули рты, потом принялись шепотом обмениваться мнениями. Элрик подумал, что они подозревали его в обмане, поскольку ложь и интриги были их второй натурой.
– Держи ее повыше, Манаг Исс, – сказал альбинос. – Ведь именно эту Жемчужину жаждали вы получить с таким вожделением, что были готовы заплатить за нее остатками своей чести.
– Остерегись, господин! – воскликнула женщина с закрытым лицом. – Пока мы проявляли терпимость по отношению к тебе. Назови свою цену и уходи.
Элрик рассмеялся. Смех этот был не из приятных. Это был смех мелнибонийца. В этот момент он являл собой истинного жителя острова Драконов.
– Отлично, – сказал он. – Мне нужен этот город. Не его жители и не его сокровища. Не его животные и даже не его вода. Я позволю вам уйти, взяв с собою все, что вы сможете унести. Мне нужен только сам город. Это мое наследное право.
– Что? Чепуха. Как мы можем на это согласиться?
– Вы должны согласиться, – сказал Элрик. – Иначе вам придется драться со мной.
– Драться с тобой? Но ведь ты один.
– Об этом не может быть и речи, – сказал один из членов Совета. – Он сошел с ума. Его нужно убить, как взбесившуюся собаку. Манаг Исс, позови своих братьев и их людей.
– Я бы не советовал это делать, кузина, – сказал Манаг Исс; он явно обращался к госпоже Исс. – Я думаю, было бы разумнее провести с ним переговоры.
– Что? Ты стал трусом? У этого негодяя что – здесь армия?
Манаг Исс потер кончик носа.
– Моя госпожа…
– Зови своих братьев, Манаг Исс!
Глава Желтой секты поскреб шелковый рукав и нахмурился.
– Принц Элрик, если я правильно тебя понимаю, ты вынуждаешь нас сразиться с тобой. Но мы никак тебе не угрожали. Совет честно собрался здесь, чтобы сделать ставки на Жемчужину…
– Манаг Исс, ты повторяешь их ложь, – сказал Элрик, – а это не приносит тебе чести. Если они не желали мне зла, то зачем здесь наготове ты со своими братьями? Я видел поблизости не меньше двух сотен воинов.
– Это только меры предосторожности, – сказала госпожа Исс. Она обратилась к своим коллегам: – Я же вам говорила: глупо собирать столько воинов так быстро.
Элрик спокойно сказал:
– Все, что вы делали, мои благородные господа, было сплошной глупостью. Вы были жестокими, жадными, вы легко распоряжались чужими жизнями и желаниями. Вы были слепы, неразумны, провинциальны и лишены воображения. Мне кажется, что правительство, заботящееся только о собственных удовольствиях, должно быть по меньшей мере заменено. Когда вы все покинете город, я назначу губернатора, который будет лучше служить Кварцхасаату. А потом, спустя какое-то время я, может быть, позволю вам вернуться в город…
– Убейте его! – воскликнула госпожа Исс. – Хватит тратить на это время! Мы сначала покончим с ним, а потом решим, кому владеть Жемчужиной.
Элрик вздохнул чуть ли не с сожалением и сказал:
– Я бы советовал тебе подумать, госпожа, а то я могу потерять терпение. Если я извлеку из ножен свой меч, то перестану быть благоразумным и милосердным…
– Убейте его! – гнула свое женщина с закрытым лицом. – И покончим с этим!
На лице Маната Исса было такое выражение, будто его приговорили к чему-то более страшному, чем смерть.
– Моя госпожа…
Она вышла вперед. Конический колпак раскачивался на ее голове. Она протянула руку и вытащила меч из ножен Маната Исса. Она занесла меч, собираясь снести альбиносу голову.
Элрик стремительно перехватил ее руку. Его движение Было броском атакующей змеи. Он держал ее запястье в кольце своих пальцев.
– Нет, моя госпожа. Клянусь, я делаю все, чтобы вразумить вас…
Буревестник зашептал, зашевелился у него на боку.
Она уронила меч и отвернулась, потирая саднящее запястье.
И тогда Манат Исс нагнулся, чтобы подобрать свой упавший меч и делая вид, что хочет вложить его в ножны, но тут же незаметным движением попытался пронзить Элрика. Когда Элрик, предвидя этот выпад, сделал шаг в сторону и меч Маната Исса прошел мимо, на перекошенном от страха лице наемника-колдуна появилось выражение смирения. Элрик одним движением извлек из ножен Черный Меч, который начал петь свою странную демоническую песню и засиял жутковатым Черным сиянием.
Манаг Исс испустил дух, когда меч пронзил его сердце. Рука, все еще державшая Жемчужину, словно вытянулась, возвращая драгоценность Элрику. Через мгновение Жемчужина вывалилась из его пальцев и покатилась по полу. Трое из членов Совета ринулись было вперед, но, увидев гаснущие глаза Маната Исса, вернулись на свои прежние места.
– Скорее! Скорее! Скорее! – закричала госпожа Исс, и, как и предполагал Элрик, отовсюду, из всех укромных мест Дворца Заседаний, держа на изготовку свое оружие, стали появляться члены различных сект наемников-колдунов.
И тогда альбинос усмехнулся своей жуткой боевой ухмылкой, его красные глаза засверкали, его лицо превратилось в маску смерти, а его меч – в орудие мести его собственного народа, баурадимов и всех тех, кто за прошедшее тысячелетие пострадал от несправедливости Кварцхасаата.
Он предлагал взятые им души своему покровителю – герцогу Ада, могущественному герцогу Ариоху, который разжирел на множестве жизней, посвященных ему Элриком и его мечом.
–
И тут началось кровавое побоище.
Рядом с этой бойней меркли все другие сражения. Это была бойня, которая никогда не будет забыта и навсегда сохранится в анналах народа пустыни, узнавшего о ней от тех, кто бежал в ту ночь из Кварцхасаата, предпочитая отдаться на милость безводной пустыне, чем предстать перед белым смеющимся демоном на баурадимском коне; этот демон скакал по их прекрасным улицам и объяснял им, какой может быть цена самодовольства и бездумной жестокости.
Они рассказывали о белолицем существе из Ада, чей меч сиял невиданным сиянием, чьи малиновые глаза светились непреодолимым гневом, которым, казалось, овладели какие-то потусторонние силы, а он сам уже был не их властелином, а жертвой. Он убивал без жалости, без различий, без жестокости. Он убивал, как убивает взбесившийся волк. И, убивая, он хохотал.
Этот смех навсегда останется в стенах Кварцхасаата. Он будет звучать в ветре, приходящем из Вздыхающей пустыни, в музыке фонтанов, в ударах кузнечных молотов и молоточков ювелиров,
