– Мы не можем сражаться со слугами Энтропии…
– Возможно, нам и не придется. – Элрик сам не верил в свои слова, но губы его сжались в жесткую линию; его переполняли чувства – темные, напряженные и страшные.
Мунглам бросил взгляд на Шаариллу.
– Шаарилла права, – убежденно сказал он. – В этих стенах ты не найдешь ничего, кроме разочарования, а возможно, и смерти. Давай лучше поднимемся еще выше по тем ступеням и попытаемся выбраться на поверхность.
Он указал на корявые ступеньки, которые вели к отверстию, зияющему в своде пещеры.
Элрик покачал головой.
– Нет. Если хочешь – иди один.
Мунглам скорчил обеспокоенную гримасу.
– Ты упрям, друг Элрик. Ну что ж, будь что будет. Я иду с тобой. Но лично я всегда предпочитал компромисс.
Элрик медленно направился к темному входу мрачного огромного замка.
В широком темном дворе их ждала высокая фигура, завернутая в алый огонь.
Элрик, не останавливаясь, прошел через ворота. Мунглам и Шаарилла с опаской последовали за ним.
Порывистый хохот вырвался изо рта великана, и алый огонь затрепетал вокруг него. Он был гол и безоружен, но исходящая от него сила чуть не отбросила троих спутников назад. Кожа у великана была чешуйчатой, дымчато-алого цвета. Он легко переминался с одной округлой ноги на другую, а на его массивном теле играли мощные мускулы. Череп у него был удлиненный, срезанный к затылку со лба, а его глаза напоминали заплаты из голубой стали без зрачков. Все тело великана сотрясалось от дикой, злобной радости.
– Приветствую тебя, Элрик Мелнибонийский. Я Поздравляю тебя с удивительным упорством!
– Кто ты? – прорычал Элрик, положив руку на меч.
– Меня зовут Орунлу-Хранитель, а это – цитадель Повелителей Энтропии. – Великан цинично ухмыльнулся. – Не надо так нервно гладить твой хиленький клинок. Ты должен знать, что теперь я ничем не могу тебе повредить. Я получил Возможность переместиться в твое царство только после того, как дал такой обет.
Голос Элрика выдал его растущее возбуждение.
– Так значит, ты не можешь нас остановить?
– Я не смею… поскольку мои тайные усилия не увенчались успехом. Однако должен признать, что твоя неразумная попытка несколько встревожила меня. Книга важна для нас.
Но что она может значить для тебя? Я охраняю ее триста веков и ни разу не проявил любопытства – не попытался узнать, почему мои хозяева придают ей такое значение, почему они остановили ее полет на солнце и запрятали на этой скучнейшей земле, населенной глупыми существами, называемыми людьми, к тому же имеющими столь короткую жизнь.
– Я ищу в ней Истину, – осторожно сказал Элрик.
– Нет иной Истины, кроме Вечной борьбы, – убежденно сказал великан, излучающий алое пламя.
– Что властвует над силами Закона и Хаоса? – спросил Элрик. – Что управляет вашими судьбами так же, как управляет моей?
– На этот вопрос я не знаю ответа. Есть только Равновесие.
– Тогда, может быть, Книга ответит нам, – сказал Элрик. – Пропусти нас и скажи, где она лежит.
Великан отступил назад, иронически улыбаясь:
– Она лежит в маленькой комнате центральной башни. Я поклялся никогда не заходить внутрь, но провести туда вас я могу. Идите, если хотите, свой долг я исполнил.
Элрик, Мунглам и Шаарилла направились ко входу в замок, но, перед тем как им войти, великан предостерегающе заговорил за их спинами:
– Мне говорили, что знание, содержащееся в Книге, Может нарушить равновесие в пользу сил Закона. Это меня беспокоит, но, выходит, есть и еще одна вероятность, которая беспокоит меня еще больше.
– Какая? – спросил Элрик.
– Это знание может оказать такое сокрушительное влияние на мультивселенную, что в результате наступит полная энтропия. Мои хозяева не желают этого, потому что в конечном счете это может привести к разрушению всей материи. Мы существуем только для того, чтобы сражаться, а не побеждать, для того, чтобы поддерживать вечную борьбу.
– Мне все равно, – сказал Элрик. – Мне нечего терять, Орунлу-Хранитель.
– Тогда иди, – сказал великан и зашагал через двор в темноту.
Внутри башни ступеньки ведущей вверх винтовой лестницы были освещены бледным светом. Элрик начал молча подниматься, движимый собственной целью, предначертанной самой судьбой. Поколебавшись, Мунглам и Шаарилла последовали за ним, на их лицах было выражение вынужденного смирения.
Все выше и выше поднимались ступени, неимоверно извиваясь на пути к их цели, и наконец трое оказались перед комнатой, наполненной ослепляющим светом, многоцветными колеблющимся, не проникавшим наружу, но целиком остававшимся в комнате, которая вмещала его.
Зажмурившись и прикрывая красные глаза ладонью, Элрик вошел внутрь и сузившимися зрачками увидел источник света, лежавший на небольшой каменной подставке в центре комнаты.
Шаарилла и Мунглам, тоже ослепленные, последовали за Элриком в комнату и в трепете остановились перед увиденным.
Книга Мертвых Богов была огромна, ее обложка, инкрустированная неземными драгоценными камнями, и излучала этот ярчайший свет. Она сияла, она
– Наконец-то! – выдохнул Элрик. – Наконец-то Истина откроется мне!
На нетвердых ногах, словно пьяный, он сделал несколько шагов и протянул свои белые руки к тому, что искал с такой отчаянной безнадежностью. Его руки коснулись вибрирующей светом обложки Книги, дрожащие пальцы открыли ее.
– Сейчас я узнаю, – с восторгом сказал он.
Обложка с резким стуком упала на пол, драгоценные камни разлетелись по выстланному плитами полу. Под судорожно скрючившимися пальцами Элрика была только горка желтоватого праха.
– Нет! – Его крик был исполнен боли и недоумения. – Нет! – Слезы потекли по его лицу, искаженному гримасой отчаяния.
Руки Элрика погрузились в желтоватый прах. Со стоном, потрясшим все его существо, он упал на колени, уткнувшись лицом в распавшийся пергамент Книги. Время уничтожило Книгу, к которой никто не прикасался триста веков и о которой, возможно, просто забыли. Даже мудрые и всемогущие боги, создавшие ее, погибли, а теперь за ними в небытие последовало и их знание.
Они стояли на склоне высокой горы, глядя на зеленые долины внизу. Светило солнце, небо было голубым и безоблачным. За ними находилась зияющая дыра, которая вела в цитадель Повелителей Энтропии.
Элрик печальными глазами смотрел на мир, голова его упала на грудь под грузом усталости и темного отчаяния. Он не произнес ни слова с того времени, как спутники вытащили его, рыдающего, из комнаты, где лежала Книга. Теперь он поднял бледное лицо и заговорил голосом, исполненным самоиронии и горечи; это был голос одинокого человека, похожий на зов голодных морских птиц, кружащих в холодных небесах над мрачными берегами.
– Теперь, – сказал он, – я буду жить, даже не зная для чего, не зная, имеет ли моя жизнь какую-нибудь цель или нет. А ведь, возможно, Книга сказала бы мне об этом. Но, скорее всего, я бы все равно не поверил прочитанному. Я вечный скептик, я вечно задаю себе вопрос: сам ли я совершаю те действия, что совершаю? Я никогда не знаю, ведет ли меня какое-то высшее существо или нет. Я завидую тем, кто знает. Теперь мне остается только продолжить поиски и надеяться – возможно, напрасно, – что, прежде чем истечет отведенный мне срок, истина откроется мне.
Шаарилла взяла его безвольную руку в свои. В глазах ее стояли слезы.
– Элрик, позволь мне утешить тебя.
