настолько погрязли в своих неразумных воззрениях, что не способны даже на приблизительное постижение пацифизма. Предположим на мгновение, что вы шпион, подосланный ко мне генералом Гудом; вы намерены выведать мои планы. Представим только, как вы отбываете отсюда и докладываете Черному Аттиле примерно следующее: «Генерал, президент Ганди располагает большой, хорошо вооруженной армией, воздушным и военным флотами, но он не намерен применять их, если вы на него нападете». Что сделает генерал Гуд? Почти уверен: поднимет вас на смех. А если вы будете настаивать на своей правоте, то он, вероятно, отправит вас в заточение или объявит сумасшедшим, в чьих услугах он больше не нуждается, – президент Ганди снова улыбнулся. – Куда менее опасно жить согласно системе высоких моральных принципов, чем верить большинству политиков.
На этом наша аудиенция была окончена. Президент Ганди пожелал нам счастья в нашей новой жизни, и мы покинули его дом в состоянии полного смятения.
Только когда мы прошли по узким сходням на борт «Лолы Монтес», Корженёвский поглядел на сотню кораблей, похожих на наш, фыркнул и недоверчиво покачал головой:
– Ну вот, Бастэйбл. Как вы себя чувствуете в новом качестве самого дорогостоящего в мире огородного пугала?
Глава седьмая
Легенда во плоти
Прошел мирный год в Бантустане – то есть, я хочу сказать, мирный для нас, потому что нашего слуха то и дело достигали сообщения о непрекращающихся завоеваниях Черного Аттилы. Мы узнали, что он водрузил свой стяг над Лондоном и оставил там оккупационную армию, но Лондон не оказал сколько-нибудь серьезного сопротивления и потому Гуд удовлетворился тем, что присоединил Британские острова к своей новой империи, не спустив на Британию свою орду. Так что наши друзья на Внешних Гебридах оставались, по крайней мере, еще на некоторое время в сравнительной безопасности.
Самой утомительной из наших обязанностей было участие во внушительных маневрах или в эскортировании торговых кораблей вдоль африканского побережья.
Команды этих кораблей состояли исключительно из черных, и мы редко видели землю, поскольку считалось политически разумным не демонстрировать белых офицеров, пусть даже Гуду и известно, что белые в Бантустане не подвергаются дискриминации.
У нас было много свободного времени, и мы тратили его на знакомство с прекрасной страной президента Ганди. В буше и джунглях были созданы большие заповедники, и бесшумные воздушные корабли летали над ними, так что можно было наблюдать за жизнью дикой природы в ее естественном состоянии, ничуть не мешая животным. Здесь никто не охотился; львы, слоны, зебры, антилопы, носороги бродили по стране, и люди не тревожили их. Иногда мне поневоле вспоминался сад Эдема, где человек и животные жили бок о бок. В других районах страны мы видели фермы и горные выработки, которые целиком обслуживались машинами, умножая богатства страны и благосостояние ее жителей.
Складские сооружения – для продуктов питания и топлива – теснились друг к другу на побережье. Особенно много было хранилищ продуктов. Бантустан производил больше, чем ему требовалось, а избытки либо складывались на хранение, либо продавались более бедным странам по себестоимости. Я уже начал удивляться, зачем так много продуктов закладывать на хранение, когда президент Ганди созвал совещание своих офицеров и сообщил им о плане, над которым работал в последнее время.
– Во всем мире люди живут, как дикие звери, – сказал он. – Да, они чудовищны, но это не их вина. Они чудовищны, потому что испытывают голод и страх. Поэтому в течение последнего года в складах создавался запас продуктов питания, медицинских препаратов и лекарственных средств. Мои химики разработали вакцину против различных заразных заболеваний, которые все еще бесчинствуют в некоторых частях Азии и в Европе. Все вы знаете, что главная задача наших флотов состоит в обеспечении безопасности Бантустана, но мне кажется позором расточать впустую столь огромный потенциал, поэтому я расскажу вам о своей мечте.
Он выдержал паузу и улыбнулся нам своей обворожительной застенчивой улыбкой:
– Никто не принуждает вас разделять эту мечту. Я ищу добровольцев, поскольку задание мое небезопасно. Я хотел бы распределить эти продукты и медикаменты там, где они нужнее. Вы, мистер Бастэйбл, рассказывали о том, что происходит в Южной Англии. Вы готовы поверить также в то, что эти средства помогут смягчить хотя бы самую крайнюю нужду?
Я кивнул:
– Несомненно, сэр.
– А вы, мистер Капони… – президент повернулся к молодцеватому молодому сицилийскому летчику, который прославился тем, что почти в одиночку спас из бушующего пламени, подметавшего Чикаго, всех, кто еще оставался в живых. Он снова и снова опускал свой воздушный корабль в самое пекло ада, где его ждала почти верная смерть, чтобы вывозить все новых и новых людей. – Мистер Капони, вы рассказывали мне, что ваши земляки снова вернулись к каннибализму и к обычаю кровной мести. Разве вам не хотелось бы увидеть, как ситуация вновь изменится?
Капони кивнул, сверкнув глазами:
– Дайте мне припасы, и я завтра на рассвете буду уже над Сицилией!
Большинство других командиров высказывались подобным же образом, и президент Ганди выглядел очень довольным такой реакцией.
– Мне нужно еще решить несколько проблем, прежде чем мы начнем претворять наш план в действие, – заявил он, – однако в конце этого месяца мы могли бы, вероятно, начать перегрузку провианта и медикаментов. Кроме того, я хотел бы подготовить вас к тому, господа, что генерал Гуд планирует скорый визит в Бантустан.
Это известие вызвало полное недоумение. Некоторые откровенно демонстрировали свое отвращение; среди последних – Капони, который не принадлежал к тем людям, что имеют обыкновение скрывать свои чувства. Он выразил то, что многие из нас – особенно белые – не хотели произносить вслух.
– Этот человек – массовый убийца! Кровожадный захватчик! Безумец! Многие из нас потеряли своих близких из-за его мерзавцев! Когда-то я дал клятву убить его, если мне хоть когда-нибудь подвернется такая возможность! Я бы голыми руками разорвал его на части!
Маленький президент в легком смущении уставился в пол.
– Надеюсь, вы не предпримете попытки, капитан Капони, покуда генерал Гуд остается моим гостем…
– Вашим гостем! – Капони хлопнул себя ладонью по лбу. –
Он испустил целый фонтан сицилийской ругани, которой я, по счастью, не мог понять, – но в тоне ошибиться было невозможно.
Президент Ганди дал ему браниться какое-то время, прежде чем мягко перебил его:
– Разве не намного лучше, capitano, видеть этого человека гостем, а не захватчиком? Я надеюсь, что при встрече сумею повлиять на него. Я хочу просить его прекратить бессмысленную войну, вендетту против белой расы, которая может привести лишь к новому насилию, новому террору, новому горю…
Капони прижал ладони ко рту; почти плаксивое выражение появилось на его грубоватом лице.
– Вы действительно верите, что он станет прислушиваться к вам, мой президент? С подобным человеком нельзя вступать в переговоры! Я знаю, к моему сожалению, какой разрушительной может быть вендетта – но Черный Аттила – сумасшедший, он дикий зверь, беспощадный убийца, мучитель женщин и детей. О сэр, вы слишком легко верите в добро…
Президент Ганди поднял брови и прикусил губу, вздохнув.
– Надеюсь, не в этом случае, – сказал он. – Все ваши протесты мне понятны. Я знаю, что вы должны чувствовать. Однако я обязан следовать голосу моей совести. Я обязан предпринять попытку поговорить с генералом Гудом.
Капитан Капони отвернулся.
– Хорошо, говорите с ним, и вы увидите, какая от этого польза. Разве можно вести переговоры со смерчем? С разозленным носорогом? Но вы поговорите с ним, президент Ганди, и попросите его беречь безопасность вашей страны!
С этими словами он быстро покинул помещение.
Один или два других офицера пробормотали схожие слова. Все мы любили президента Ганди, однако у
