снабдить профессора Марека необходимыми материалами. В Екатеринославе проводились те же исследования.
Я почувствовал себя дурно. Я очень устал. Больше всего мне хотелось вскочить со стула и умолять их не говорить больше в таком легком тоне об этих дьявольских бомбах. Я был из тех, кто знал, какие последствия они имеют. Они могут уничтожить целые города, как будто тех и не существовало. Но тут миссис Перссон бросила на меня взгляд, и я остановился. Демпси проговорил пьяным голосом:
– Вам лучше поторопиться и применить их, Джугашвили, иначе центральное правительство скоро заявится сюда и потребует назад свои материалы. Вы знаете, что к вам направляется большая армия.
– Разумеется, скоро я их применю. В конце концов, для этого нам нужен только один корабль. Поэтому я могу отказаться от Махно. У нас есть корабль. Ваш корабль, капитан Бастэйбл.
– «Вассарион Белинский»?
– Да, он, кажется, так называется.
– Но капитан Леонов все еще на борту.
–
– Вы его убили?
Джугашвили пожал плечами:
– Если вам так угодно.
И снова я понял, что не могу больше скрывать мои чувства. Однако я знал, что для миссис Перссон очень важно, чтобы я пробуждал такое впечатление, будто я заодно со Стальным Царем. Поэтому я промолчал.
– Командовать «Белинским» будете вы, – заявил Джугашвили мне. – Вы назначаетесь капитаном. Мои поздравления.
Я пропустил это мимо ушей. Не успел я ответить, как Демпси уже вскочил и тяжело навалился на стол.
– Я требую этой привилегии для себя, – сказал он. – Я опытный воздухоплаватель. В конце концов, именно я сбросил первую бомбу! – что-то неестественное зазвучало в его голосе. – А Бастэйбл может помогать мне.
– Вы находите удовольствие в новом качестве массового убийцы? – тихо спросил его я.
– Ага, ну, – в это мгновение он выглядел совершенным безумцем, и в его глазах засверкали злые искры. – О да, Бастэйбл. Истинное наслаждение. Истинное.
Джугашвили сказал:
– Нужно продемонстрировать центральному правительству нашу силу. Первая бомба должна упасть на лагерь Махно.
– Какая блестящая идея, – заметила миссис Перссон.
Напоследок Джугашвили пригласил нас на следующее утро явиться в главную квартиру и решил наконец отправиться в кровать. Мы смотрели, как он, шатаясь, бредет через помещение – воплощенное самодовольство, полностью убежденное в своей правоте.
Демпси лежал лицом на столе. Бирчингтон и профессор Марек до сих пор вязли в бесконечном разговоре, обсуждая то одну, то другую техническую тонкость. Миссис Перссон попросила меня помочь ей оттащить Демпси в дом, где мы должны были жить вместе. Он был очень пьян и все время что-то бубнил. Просунув плечо ему под мышку, я поразился, каким легким он был. В это время он как раз смеялся над какой-то своей горькой шуткой. Он был близок к безумию. Об этом я и заговорил с миссис Перссон после того, как мы уложили Демпси в кровать. Мы сидели в темноте и вместе пили кофе. Это был хорошенький домик. Кто были те зажиточные крестьяне, которых убили или изгнали отсюда, чтобы предоставить нам этот чудесный комфорт?..
– Бедняга Демпси, похоже, на грани помешательства, – согласилась она со мной. – Его рассудок поврежден, и он не дает себе оправиться, смешивая адский коктейль из чувства вины и цинизма. Довольно взрывоопасная комбинация. Мне кажется, он считает, что должен заплатить за то, что сделал. Что думаете?
– Думаю? – я очень устал. – Боюсь, я вообще не могу больше думать. Постепенно у меня складывается впечатление, что вы все это заранее отрепетировали – особенно встречу с Демпси. Как же так? Он несет тот же груз, что и я. При каких обстоятельствах он сбросил атомную бомбу на Хиросиму?
– При тех же, что и вы. Он социалист. Свои убеждения он насаждал среди китайцев, которые пытались изгнать из своей страны всех иноземцев. В то время профессор Марек также работал на китайских социалистов. Они были единственными отчаянными головами, способными верить в благотворные последствия взрыва подобной бомбы. Другие страны тоже работали над идеей, включающей обогащение урана. И как раз этим занимались в Екатеринославе. Как и вы, китайцы не имели никакого представления о мощи изготовленной ими бомбы. Они хотели сбросить ее только лишь на доки для ремонта воздушных кораблей…
– Это уж слишком! – я ударил ладонью по голове. – Это безумие! Это невозможно!
– Они уничтожили весь город. Корабль принадлежал Демпси и был приписан к лондонскому порту. Большего японцам знать не требовалось. Если бы бомба не взорвалась с опозданием, от корабля ничего бы не осталось. А так они нашли обломки. Демпси уже выбрался оттуда. Почти весь экипаж погиб. Но японцы взяли двоих в плен. Вот вам и повод. Так и так – все готовились к войне. Японцы пришли к выводу, что британское правительство совершило военный акт…
– И поэтому они первыми нанесли удар. Это объясняет все, в том числе их жестокость.
– Именно.
– Миллионы людей мертвы! – простонал я. – И это на совести у Демпси и у меня. Ничего удивительного, что бедный парень в таком состоянии.
– Вы оба были лишь катализаторами, и ничего больше. Неужели вы все еще не понимаете существа исторической драмы, которая разыгрывается перед вами? Ни один отдельно взятый индивидуум не может возлагать на себя груз такой ответственности. Все человечество несет ответственность за то, что допустило подобные обстоятельства; за то, что позволило себе заниматься самообманом и ошибочно судить о поступках и людях. Все это привело к войне. Любая ложь, в которую мы верим, возможно, приводит к тому же разрушению Хиросимы. Хиросима была уничтожена отнюдь не в одном мире; бомбу сбросил отнюдь не один человек; Хиросима уничтожается снова и снова. Обстоятельства ее гибели порой сильно различаются, но люди умирают всегда одинаково, и некоторые мужчины (или женщины) верят, что именно они несут на себе всю тяжесть преступления. Все мы – жертвы, мистер Бастэйбл, точно так же, как с другой точки зрения все мы – агрессоры. В общем и целом мы жертвы успокаивающей лжи, жертвы нашей готовности предоставить себя в распоряжение фюреров или религий. Жертвы нашего желания переложить ответственность на кого-нибудь другого – политика, бога, создание с другой планеты.
– Вы говорите прямо как Махно.
– У меня много общего с Нестором Махно.
– Вы анархистка?
– Я не верю в правительства или религии, если вы имеете в виду это.
Слова миссис Перссон каким-то образом принесли мне облегчение. Возникла ясность там, где прежде я блуждал в потемках. Я чувствовал себя обыкновенной жертвой судьбы, в известном смысле не меньше, если не больше, чем капитан Демпси.
– Нам нужно немного поспать, – сказала миссис Перссон. – Завтра придется присутствовать при испытаниях.
– Почему вы участвуете во всем этом? – спросил я ее.
Она приложила палец к губам.
– Доверьтесь мне, – сказала она.
– Доверяюсь, – я улыбнулся. – Но я не хотел бы больше иметь на руках невинной крови.
Она допила свой кофе.
– Капитан Бастэйбл, если все пойдет хорошо, то завтра утром мы выполним свое задание и уедем.
– Уедем? Куда?
– В опорный пункт. Вы приглашены присоединиться к Лиге путешествующих по времени.
