подумала Катарина.
– Заходи! – отозвался из-за двери приглушенный голос.
Мерлузиха ухватила Катарину за шиворот, словно пойманного воришку, и втолкнула в кабинет.
Мадам Танк, восседая за своим директорским столом, завершала трапезу. На столе громоздились объедки – остов курицы, остатки салата, банка майонеза с торчащей из нее ложкой, огрызки сыра, вазочка из-под варенья, бутылка пива.
– Итак, Пансек? – спросила Директриса, продолжая жевать.
«Что «итак»? – хотелось переспросить Катарине.
– Вы знаете, куда вас ведут?
– Знаю.
– Поупражняйтесь в устном счете. Это поможет вам скоротать время.
Катарина не поняла, что хотела этим сказать Директриса, и промолчала.
– Вам страшно? – продолжала Танк.
– Да, – солгала Катарина, рассудив, что лучше ответить так, – я боюсь…
На самом деле никакого страха она больше не испытывала, разве что беспокоилась, не отобрали бы спички.
Танк задумчиво разглядывала ее.
– Вы уже бывали в карцере?
– Нет, никогда.
– Прекрасно. Вам будет что рассказать, когда выйдете. Если выйдете…
«Слыхали мы эти байки!» – подумала Катарина.
Тем временем Мерлузиха пристроилась на уголке стола и принялась отковыривать ножом остатки мяса от куриного скелета.
– Выньте все из карманов, – приказала Директриса.
Катарина выложила на стол носовой платок и расческу.
– Платок можете забрать. Он вам пригодится. Очки и часы снимите. Это режущие предметы. Когда выйдете, вам их вернут.
В одну секунду великолепная уверенность в себе покинула Катарину. Она была очень близорука и с детства носила очки с сильными линзами.
– Оставьте мне очки, пожалуйста…
– Простите, ЧТО? Она тут будет распоряжаться! Там, куда вы отправляетесь, детка, очки вам без надобности.
– Я не распоряжаюсь, я просто…
– Снимите очки!
В глазах у Катарины помутилось, к горлу подступили рыдания. Она сняла очки и положила на стол вместе с часами. Все сразу стало расплывчатым, она оказалась в тумане, радужном от слез.
– Обыщи ее! – приказала Мадам Танк.
Мерлуз не заставила себя долго просить. Ее гнусные лапы обшарили девушку, которая терпела, стиснув зубы. Дыхание надзирательницы отдавало холодной курятиной и майонезом. «Лишь бы в волосы не полезла…» – молилась про себя Катарина. Та не полезла.
– Уведи! – отдала заключительный приказ Мадам Танк.
И вновь началась безумная гонка по коридорам. Катарина шла почти вслепую, выставив перед собой руки, чтобы ни на что не натолкнуться, и сильно отставала. В конце концов Мерлузихе это надоело, она опять схватила пленницу за шиворот и больше уже не отпускала. С рекордной скоростью они достигли столовой. Странно было идти через нее среди ночи. Пустые громоздкие столы, казалось, спали, как какие-то большие животные. Каждый звук отдавался эхом. Мерлузиха открыла заднюю дверь, включила электрический фонарь, и они бок о бок стали спускаться по крутой лестнице. Они прошли несколько метров, справа остался обширный подвал, а они все продолжали спускаться. Ступеньки блестели от воды, как лакированные. Звуки здесь глохли; казалось, будто сходишь в могилу. Наконец винтовая лестница кончилась, и они оказались в галерее с земляным полом и кое-как укрепленным земляным же сводом. В конце этой десятиметровой примерно галереи и был карцер. Мерлузиха повернула в замке огромный ключ, толкнула дверь и обвела лучом фонарика «обстановку».
– Это вам туалет! – объяснила она, посветив на жестяное ведро. – Выносят раз в день. Еду тоже будут приносить раз в день. А вот тут будете спать.
«Небо! – твердила про себя Катарина, не сводя глаз с верха дальней стены, – ну посвети же на Небо, старая ты сволочь! Даже если я и не разгляжу ничего без очков! Фиг бы с ним, с ведром!» Но Мерлуз не стала задерживаться. Должно быть, ей не терпелось доглодать остатки за Директрисой. Она повернулась и вышла. В один миг все пространство стало одной сплошной чернотой. Слышно было, как ключ повернулся в замке, потом прозвучали удаляющиеся шаги надзирательницы, и наступила абсолютная тишина. Катарина на ощупь нашла топчан и села. Матраса не было, одни голые доски. Девушка выпутала из волос драгоценный коробок и бережно открыла. Три раза на ощупь пересчитала спички, следя, чтоб ни одна не упала на мокрый пол. Их было восемь. Скольким секундам света равняются восемь спичек, если дать каждой догореть до самых пальцев? Шестидесяти четырем? Семидесяти двум? Она вспомнила совет Мадам Танк насчет устного счета. Что эта ненормальная имела в виду? Во всяком случае, лучше терпеть до последнего, прежде чем воспользоваться ими. Расходовать бережливо, примерно как выходы к утешительнице… У Катарины сжалось сердце при мысли о своей милой «серенькой мышке». Как бы та страдала за нее, если б
