Теперь их карета катила по набережной, по этой розоватой дамбе из финского гранита, и в этих двух набережных была заключена Нева, широкая, как морской залив.
Боже, как же привлекал ее, Аликс, этот Санкт-Петербург! Она не осмелилась признаться отцу, как сильно у нее колотилось сердце в груди. Да она и сама не знала толком, стоит ли ей в результате радоваться или огорчаться…
Великая княгиня оказала своей сестренке радушный прием, но без особых чувственных бесполезных излияний. Во взгляде красивых глаз Елизаветы сквозила суровость, сумрачность; ее близкое окружение фамильярно называло ее
Эллой, оно внимательно следило за ней, за малейшим проявлением нежности, которое могло бы свидетельствовать о том, что она совсем другой человек, не такой, каким она хочет предстать перед другими. Великий князь Сергей Александрович был куда более любезным и естественным, он заключил свою маленькую свояченицу в объятия, похвалил тестя за здоровый цвет лица и предоставил в их распоряжение свой дворец.
Аликс поместили на этаже для высоких гостей. Теперь ее уже не считали ребенком.
Из императорского дворца тут же прислали приглашение вновь прибывшим гостям.
Николай с Аликс встретились первый раз за ужином в Гатчине. Император Александр III в своих частных апартаментах, запросто, без всяких церемоний, словно хлебосольный помещик, принимал своего брата, его свояченицу и членов их семей.
На Аликс было очень простенькое платьице, чуть, может, провинциальное, из кремового шелка, с небольшим кружевным воротничком.
Императрица Мария Федоровна разглядывала ее с такой надменной холодностью, которую не могла не заметить даже великая княгиня Елизавета.
В одной из больших гостиных дворца за чаем после трапезы молодые люди, наконец, уединились. Можно сказать, что к этому их подталкивало окружение.
Аликс не осмеливалась поднять глаза на цесаревича. А он, тоже проявляя робость, в своей военной форме, смущенно крутил пуговицу на мундире, причем так неловко, что заставил улыбнуться молодую девушку…
— Ваше императорское высочество, надеюсь, простит меня, — начала она, — зато, что я нарушаю молчание…
— Что вы… напротив… напротив… — пробормотал сильно сконфуженный Николай, явно выражая ей глазами благодарность за то, что она, наконец, освободила от сковавшего его страха, не дававшего ему возможность заговорить с ней первым.
— Но, я хочу получить от Вашего высочества, — продолжала Аликс, — не только такое прощение.
Он был сильно этим удивлен и, казалось, стал еще более серьезным. Он взял ее за протянутую ему руку и подвел Аликс к канапе, на котором они оба устроились весьма церемонно, не торопливо.
— Что вы хотели сказать, принцесса?
— Я хотела бы попросить у вас прощения, если такое все еще возможно, за тот поступок, о котором мне приходится теперь так сожалеть.
Николай, этот сентиментальный юноша, все сразу понял. Он приложил палец к губам.
— Прежде позвольте мне называть вас просто Аликс, как Вас называет мой дядя. И потом, для чего просить прощение, которое уже было загодя дано. Я знаю, почему…
На глаза Аликс навернулись слезы, она не осмеливалась посмотреть на собеседника.
А цесаревич тем временем продолжал:
— Эта маленькая брошка — лишь признание того неизъяснимого притяжения, которое я испытываю к Вам… Не скрою, я был тогда несчастен, как обманутый ребенок… сегодня все забыто…
— Забыто? — Ей вдруг показалось, что вот этот выложенный плитками пол разверзнется под ними, и они рухнут вниз, в бездну вместе с канапе… Забыто — ничего себе! Что же этим он хотел сказать? Может, это просто мальчишеская выходка? Может, он хотел сказать, что теперь я о Вас не думаю? Ах, если бы только она была кокеткой, умела притворяться, как ее сестра Ирина! Нет, ей этого не дано… Ей даже не удавалось скрыть своего отчаяния, в которое ее погрузило это ужасное сомнение.
— Ваше высочество…
Он ее тут же перебил:
— Называйте меня просто — Николай. Мы ведь с вами почти родственники. Я — племянник вашей сестры.
— Я никогда не осмелюсь… — Ну, что вы! Попытайтесь! Вы уже настоящая барышня. Со мной хотят сблизиться многие молодые девушки из-за моего высокого положения, разумеется. Они поэтому называют меня — Ваше высочество. Но сейчас — мое самое заветное желание — сблизиться с Вами.
Он говорил это так красиво, скороговоркой, почти глухим голосом, он был в эту минуту таким искренним.
Аликс закрыла глаза. По всему ее телу внутри разливалась незнакомая прежде сладость. Нужно ли признаться и ей, что в ее девичьих мыслях он был ее избранником, тем человеком, с которым она связывала ту великую мечту, которая влечет любую молодую девушку? Как дать ему понять, что он был ее очаровательным принцем из сказки?
Первый вечер их пребывания в Санкт-Петербурге продолжался недолго. Он быстро закончился по желанию великокняжеских хозяев.
Но прощаясь, они условились о свидании назавтра, после полудня.
…В глубине души надменная Элла радовалась за свою сестричку. Она уже давно замыслила осуществить эту любовную идиллию — ее племянника с ее Солнышком. Она знала, что эта милая девушка умирала от скуки в своем Дармштадте, а где цесаревичу найти для себя такую образцовую во всех отношениях невесту, где? Однако прежде следовало бы узнать, понравились ли друг дружке молодые люди?
Почти каждый день цесаревич приходил к Аликс, брал ее за руку и вел кататься на замерзшие пруды по соседству. Аликс демонстрировала всем свое искусство на льду, — она могла запросто даже исполнить на коньках вальс, и сделать это легко, непринужденно.
Предлогами почти ежедневных встреч становились ужины, приемы, различные мероприятия.
Великая княгиня при любом удобном случае выспрашивала у царицы Марии Федоровны ее мнение по поводу своей младшей сестры.
— Она просто очаровательна, Элла, не спорю. Но мой сын еще так молод, а ваша сестра тем паче… Неужели вы считаете, что у них может зародиться серьезное чувство, о котором можно было бы говорить всерьез?
И эта миниатюрная, красивая императрица с копной каштановых волос не скрывала своего скептического отношения к замыслу Елизаветы. Но та все время ее теребила, и вот однажды она высказала свое суждение:
— Элла, мне не хотелось бы иметь невестку — немку… Уж ты меня извини. Не забывай, что мой сын — наследник престола. Его положение несколько отличается от положения вашего мужа. Если Судьба водружает вам на голову царскую корону, то не лишне принять чрезвычайные меры предосторожности.
Великая княгиня была ошарашена таким недружелюбным заявлением государыни. Неужели она до такой степени гордилась своим датским происхождением, чтобы позволить себе такие замечания? Как может такая женщина, как она, счастливая в браке, мать нескольких детей, обладать такой скудостью ума? Елизавета кисло улыбнулась. Да, конечно, у императрицы красивое лицо, в ней полно шарма, но эта такая маленькая головка! А разве не говорят, что в маленькой башке и мысли коротенькие…
На протяжении всего пребывания в Санкт-Петербурге немецких гостей Аликс с Николаем постоянно сближались, — они находили друг у друга общие вкусы, интересы, устремления.
Несколько приемов во дворце позволили молодой немецкой принцессе познакомиться с санкт- петербургским высшим светом. Несомненно, императрица шепнула на ухо какой-нибудъ своей фрейлине о своем прохладном отношении к гостье, и, разумеется, весь двор, как по команде, проявлял холодность к несчастной молодой девушке.
Украинские, кавказские княгини, балтийские баронессы, да и дамы рангом помельче злословили,
