Вот они, допустим, вдвоем и навалились. С Анхисидом на пару. Раньше — я имею в виду — в версии Гомера — Гектор сражался против Ахилла один на один, теперь, после беседы с Алексом, взял на это смертельное рандеву Энея, и вот итог — Пелид убил обоих. Рима нет. Италии нет. Туше?
После разговора с Гектором, точнее во время него, полковник Трэвис снова выпал из эфира, ненадолго, минут на пять, а потом камеры обнаружили его в одиночку бредущего по направлению к ахейскому лагерю. Опять с кем-то встречался?
Не факт.
Фактов вообще мало, одни домыслы.
Боги есть. Сейчас их, может, и нет, но тогда они были.
Мы за ними наблюдаем. Они знают, что мы за ними наблюдаем.
Наблюдение меняет объект.
Наблюдение меняет и наблюдающего.
К чему эти перемены?
— «Московские известия». Вопрос генеральному продюсеру проекта мистеру Муру. Правда ли, что вы предоставляете под реалити-шоу «Троя» выделенный канал и шоу отныне будет идти двадцать четыре часа в сутки?
— Совершенно верно.
— А сколько времени составляет запаздывание?
— Три с половиной тысячи лет.
Смех в зале.
— Нет, я имею в виду, на какой срок вы задерживаете материалы у себя, прежде чем предоставляете их на экраны для просмотра?
— Около суток. Это чисто технический вопрос, связанный с редактурой отснятых материалов, синхронизацией, компоновкой в удобные для просмотра блоки, переводом и дубляжом, наконец.
— «Всемирное сообщество историков». Вопрос тому, кто может на него ответить. Мы уже замечали некоторые несоответствия предлагаемой вами истории с интерпретацией Гомера, списывая их на вольности ваших сценаристов. Теперь мы готовы списать их на тот факт, что Гомер все же был поэтом, а не историком. Однако несоответствия продолжаются, и теперь мы можем привести факты, которые противоречат не только Гомеру, но и привычной нам реальности вообще. Как быть с эпизодом, когда Ахиллес, сын Пелея, ходил по волнам? Раньше мы полагали, что это комбинированные съемки, но вы заявили, что это реальность. Что же, вы предлагаете нам поверить в мифических богов Олимпа?
— Гомер в них верил. Мы же ничего не предлагаем и ни к чему ни призываем. Мы просто показываем вам реальность.
— Но эта реальность противоречит законам физики!
— Значит, у вас проблемы с физикой, а не с нашим шоу. Повторяю, мы не вставляли никакие спецэффекты в то, что вы уже могли видеть на экране, так же как не собираемся делать это и впредь. А выводы… Выводы вы можете делать сами.
— Посуди сам, сын Виктора, — сказал Гермес. — Допустим, армия Агамемнона врывается в Египет и наголову разбивает ванакта Черной Земли, как называют фараона ахейцы. Это уже повод усомниться в своих богах, не так ли? Никто никогда не проверял это на практике, но я полагаю, что побежденные рано или поздно перенимают религию победителей. Но это еще не всё. На плечах армии Агамемнона в Египет вторгаемся мы, сохраняя свой истинный статус, и сражаем богов Египта. Их там не очень много, кстати. И мы на коне. Местных богов нет, а людям надо во что-то верить. И они будут верить в нас, расширяя нашу сферу влияния.
— Если все и впрямь так красиво, — сказал я, — то что тебе не нравится в плане твоего отца, Гермес? Зачем тебе затягивать расправу над Троей? Ты ведь и сам бог.
— Я — плохой бог, — сказал Гермес. — Я не умею мыслить масштабно и предпочел бы новым свершениям сохранение статус-кво. Если в твоем мире вообще нет богов, значит, здесь мы сделали что-то не так. Кроме того, у экспансии есть и обратная сторона.
— Ты боишься ответного удара?
— Раньше таких войн не было, — сказал Гермес. — Допустим, опять только допустим, что армия Агамемнона захватила Египет, земли Египта стали принадлежать Микенам, а люди Египта — Олимпу. Остановится ли на этом ванакт ванактов? Нет. Остановится ли на этом мой отец? Нет. Я не боюсь богов Египта, так же как Агамемнон не боится армии фараона. Но дальше… Я боюсь того, что может быть дальше. Один смертный из представителей профессии, пользующейся моим особым расположением…
— Вор, — пояснил Одиссей.
— Вор, — согласился Гермес. — Кто-то ведь должен быть богом воров, так почему не я? Так вот, этот вор был приговорен к смерти в Микенах, и я помог ему бежать из тюрьмы, в благодарность потребовав, чтобы он отправился в путешествие. Он много где побывал, и я вместе с ним. Я видел богов Валгаллы, которые только и делают, что сражаются друг с другом, я видел богов других земель, и я видел, что ни армия Агамемнона, ни все силы Олимпа не способны завоевать весь мир. Я видел страну, которая называется Индией. В тех землях очень много богов и очень много смертных. Если боги Индии все вместе плюнут, Эллада уподобится Атлантиде.
— Утонет, — пояснил Одиссей.
— В индийском пантеоне есть очень неприятные парни, — сказал Гермес. — Вроде Тримурти или Локапал. И стоит нам вытеснить с занимаемых позиций хоть один пантеон, где гарантия, что кто-то не захочет повторить тот же фокус с нами? Тропа будет проложена, и пройти по ней сможет любой желающий, а я совсем не хочу видеть, как Синешеий Шива со своим трезубцем станцует у подножия Олимпа Танец Разрушения.
— То есть, — сказал я, — ты думаешь, что, даже если вы не доберетесь до них, они все равно могут добраться до вас?
— Можно сказать и так А война богов, как ты уже можешь понять, затронет и людей. Мягко говоря, затронет. И наш общий единственный шанс — Троя. Камень на пути бурного потока.
— Почему опять Троя?
— Если Троя падет быстро, это воодушевит людей, и они с новыми силами ринутся в дальнейшие походы. Поэтому пусть Троя падет медленно. Пусть ее осада длится год, другой, десять лет. Люди устанут от войны, даже если не устанет сам Агамемнон. Солдаты захотят вернуться домой, а не продолжать войну до бесконечности. Да и боги могут передумать за столь солидный срок.
— А почему тогда просто не отдать победу троянцам?
— Нет. Этот вариант даже не обсуждается. Отец зол на город, ибо он… Короче, зол. И если Агамемнон не возьмет Трою, то Зевс все равно испепелит ее своими молниями. Илион обречен.
— Почему твой папа не испепелит город прямо сейчас и не облегчит Агамемнону дорогу?
— Потому что в следующей войне он не сможет помочь, ибо хетты и египтяне не верят в него. И
