— Аякса я возьму на себя, — сказал Эней. — Но как быть с Атридами? Агамемнон не бьется в первых рядах.
— Поговори с лучниками. Я постараюсь убить Ахиллеса.
— Но как? Мы же пробовали с тобой, помнишь? Поганец неуязвим.
— Любого можно убить, Анхисид. Любого, даже бога, а Ахиллес пока еще не бог.
Одиссей закинул лук за спину и принялся пересчитывать стрелы. А стрелы у Лаэртида были отравленные, после попадания итакийца еще никто не выживал.
Благородные воины не видели ничего зазорного в том, чтобы смазывать свои стрелы и копья ядом. Разные у нас с ними понятия о благородстве.
Правда, я себя благородным никогда не считал. По моему скромному разумению, честь и война — понятия несовместимые. Если ты хочешь победить, то тебе лучше забыть о чести и использовать все средства для достижения цели.
Я до сих пор жив только потому, что ничем не брезгую при выборе средств.
Поэтому я никогда не смогу понять Гектора, который решил нарушить перемирие, что давало сынам Трои определенное преимущество, но не стал это преимущество развивать и отправил ахейцам глашатая с вестью об утренней битве.
Как и следовало ожидать, сие известие ахейцев обрадовало несильно. Половина войска, включая всех предводителей, была пьяна, и лагерь долго сотрясали похмельные стоны и крики о предательстве и вероломстве жителей Илиона.
Но протрезвели они достаточно быстро. Прекрасно понимая, что троянцы не будут делать скидок на похмелье врага, вожди чуть ли не пинками загоняли своих солдат в холодную морскую воду.
Диомеда Одиссей пошел будить лично.
— Просыпайся, ванакт.
— Кто здесь?
— Одиссей.
— А, тип, преисполненный козней различных и мудрых советов… Я не нуждаюсь ни в том, ни в другом.
— Ты нуждаешься в хорошем пинке. До рассвета осталось совсем немного.
— И что с того?
— Гектор нападет на нас на рассвете.
— Чушь. У нас еще два дня перемирия.
— Троянцы нарушили его.
— Приапоголовые ублюдки! Ведь их вожди бухали вместе с нами!
— Гектор почти не пил. Он здраво рассудил и выбрал удачное время для битвы. Для Трои это хороший выбор, Тидид. И мы должны быть благодарны Гектору хотя бы за то, что он решил предупредить нас, а не напал внезапно.
— Клеад, вина! Твоему господину срочно надо поправить здоровье перед боем!
Одиссей наклоняется, проверяет, ладно ли сидят на нем боевые сандалии и поножи, несколько раз притопывает ногой. Древнегреческий воин перед боем подобен современной женщине перед важным для нее свиданием. Одевание и моральная подготовка могут занимать даже несколько часов.
Ахиллес, например, начал облачаться в свои божеской работы доспехи почти сразу же после извещения о предстоящей сече. Зато Диомед до сих пор мудрит со своей броней. Точнее, Клеад над ней мудрит, а Диомед глушит неразбавленное вино, добиваясь нужной кондиции.
Я в очередной раз пожалел об отсутствии курева и вернулся к наблюдению за троянцами.
Андромаха, Елена и Кассандра — этакий женсовет, спускаются со стены, откуда они любовались на своих мужей и братьев, и идут в сторону царского дворца. Они не разговаривают между собой, а на лицах у них отчаянная решимость.
Парис постоянно косится на божественную парочку по соседству. Странно, но сейчас камеры фиксируют богов.
Приамид то и дело порывается что-то спросить у коллеги-лучника, но Аполлон даже не смотрит в его сторону. Взор Сребролукого устремлен на выходящий из лагеря авангард Агамемнона. Хорошо, что стрела, пущенная с крепостной стены, не может долететь до стоянки ахейцев. Даже стрела Аполлона.
Услышав о предстоящей битве, к предводителю ахейцев заявился Калхант и стал на все лады предрекать Агамемнону победу. Типа и видение ему ночью было, и по внутренностям он гадал, и вообще боги за нас, наше дело правое и все в этом роде. А сам всю ночь дрых в своем шатре. Наверное, Зевс ему приснился.
Агамемнон был не дурак и особо полагаться на слова прорицателя не стал. Тем более что и в расположении богов у него были определенные сомнения. Вместо того чтобы слепо ринуться в битву, он провел короткий брифинг с остальными командирами. Поскольку все были с похмелья и злые, особо настраивать на бой их не пришлось.
Оказывается, находясь внутри амбициозного проекта под названием «Реалити-шоу «Троя», я упустил многое из того, что творилось в реальном мире.
У нашего проекта, к счастью, помимо многочисленных поклонников были и противники. Остались еще на Земле здравомыслящие люди. И это были не просто противники, а активные, достаточно обеспеченные и опасные люди.
Поначалу это был просто треп в Интернете по поводу, а не оставить ли нам древних греков в покое и не стоит ли прекратить наживаться на чужой смерти. Нельзя сказать, что этическая сторона вопроса сразу взволновала многие умы, но по мере того как древнегреческие реалии начали просачиваться из прошлого в настоящее, обеспокоенных становилось все больше.
После того как полиция Лос-Анджелеса чудом предотвратила человеческое жертвоприношение в только что построенном храме Афины, противники «Трои» вылезли из Интернета, объединились с правозащитниками и создали организацию с претенциозным названием «Хранители прошлого». Программа действий хранителей была направлена на прекращение реалити-шоу «Троя» любыми средствами.
Начали с цивилизованных.
Попытка воздействовать на акул медиабизнесса через средства массовой информации, как и следовало ожидать, провалилась совершенно бесшумно, даже безо всякого треска. Конкурирующие каналы, терявшие рейтинг по вине нового проекта, и те не осмеливались выступать против всемогущего мистера Картрайта.
Продавить через Конгресс законопроект, запрещающий вмешательство в прошлое планеты, тоже не удалось. Лобби мистера Картрайта окопалось и в Сенате, и в палате представителей так давно, что подвинуть его можно было только при помощи бронетехники, и то не сразу. Конечно, после второй неудачи компания хранителей несколько уменьшилась в числе, зато остались самые закаленные и самые радикальные.
И оставшееся в их распоряжении средство тоже было радикальным.
Террор.
Конечно, в какой-то степени хранители были психами. Но сейчас психи могли оказаться самыми здравомыслящими людьми и сыграть решающую роль в нашей постановке.
Именно к ним примкнул Макс после увольнения с нашего проекта.
