— Разве ты не знаешь, какие слухи бродят о нашем племени?
— Так это просто слухи? — уточнил Реджи.
Силен потупился.
— Конечно, слухи, — сказала Ипполита. — Мы их сами распространяем, иначе от мужиков бы просто отбоя не было. Но убивать их… Какой в этом смысл? По большей части мужчины — это безобидные и слабые существа.
Реджи пожал плечами.
— Но раз уж ты сюда пришел, ты должен отработать, — сказала Ипполита. — Тем более что Геракл все равно до вечера не освободится.
— Я в общем-то готов, — сказал Реджи. — А чего надо делать?
Амазонки засмеялись.
Геракл, высокий, мускулистый, бородатый и чем-то похожий на Илью Муромца, сидел на скамье и пил вино из большого бурдюка. Компанию ему составлял сатир, общавшийся с великим героем запанибрата.
— Скажи, Герыч, а тебя нисколько не напрягает тот факт, что всех мальчиков, которых ты мог зачать этой ночью, ожидает смерть сразу же после рождения? — спросил Силен. — Это не кажется тебе несправедливым?
— Не я придумал этот мир и установил правила игры, — сказал Геракл. — Не я, и даже не мой отец.
— Но кто, как не ты, может сделать наш мир лучше?
— А чем я, по-твоему, занимаюсь? — спросил Геракл. — Каждый день я делаю мир чуть чище.
— Это ты про тот случай с конюшнями?
— Нет, это я про свою деятельность в целом, — сказал Геракл. — Но все дело в том, что нельзя ломать устои мира слишком уж радикально. Да и что я могу сделать в защиту мальчиков? Ты думаешь, эти феминистки, шлифующие свой образ жизни сотню лет, послушают увещевания одного героя?
— Есть и другие методы воздействия, — сказал Силен.
— Что ты мне предлагаешь? — осведомился Геракл. — Поубивать всех амазонок на фиг? По-твоему, это будет проявлением гуманизма по отношению к еще не рожденным мальчикам? И вообще, мне странно слышать слова про улучшение мира от существа, всю жизнь занимающегося пьянством и блудом.
— А еще я пою, — гордо сказал сатир и затянул хриплым голосом:
— Достаточно, — просительным тоном сказал Геракл. — Если ты на самом деле хочешь, чтобы мир стал лучше, просто не пой.
— Не буду, — сказал Силен. — Хотя иногда душа рвется наружу и просит музыки.
— Не стоит поддаваться на провокации, — сказал вышедший из шатра Реджи.
— Наконец-то, — сказал Силен. — Мы уж думали, ты там с концами пропал.
— Не дождешься. — Реджи сел рядом с Силеном, вытянул ноги и закурил. — Ты бы нас представил.
— Геракл, это Реджи, — сказал Силен. — Реджи, это Геракл.
— Вино будешь? — спросил Геракл.
— Пару глотков.
Геракл протянул ему бурдюк. Реджи основательно приложился в его содержимому и вернул заметно полегчавший сосуд герою.
— Силен сказал, что тебе нужна помощь, — сказал Геракл.
— Мне нужен нектар, — сказал Реджи. — Одна амфора. От этого зависит судьба мира, из которого я пришел. По крайней мере, так говорят.
— Не уверен, что добыть нектар будет легко, — сказал Геракл. — Боги Олимпа считают, что обладают монополией на свою провизию.
— Силен сказал, что ты можешь помочь.
— Силен много чего говорит, и не всему из того, что он говорит, можно верить. — Это Реджи уже и сам понял. — Но я попробую. Помогать людям — мое призвание.
— Когда начнем? — спросил Реджи.
— Полагаю, с утра, — сказал Геракл. — У меня тут есть еще пара неоконченных дел, но к утру я с ними точно управлюсь. Кстати, твоего общества ищет вон та молодая дама.
Реджи посмотрел в указанном направлении и вздохнул.
— Подвиги бывают разные, — сказал Геракл, угадав его настроение. — Иногда не мы их выбираем, а они выбирают нас.
Геракл начал сборы утром, но прощаться с амазонками, стенающими на тему: «Да на кого ж ты нас покидаешь?», пришлось аж до самого полудня.
Поцеловав на прощание добрую сотню амазонок, Геракл упаковал в дорожный мешок пояс, подаренный ему Ипполитой, накинул на плечи львиную шкуру, и они отправились в путь.
Оказание помощи Реджи прославленный герой Эллады решил начать с самого простого.
Троица углубилась в чащу леса, стараясь особенно не шуметь. Реджи с Гераклом были профессионалами в скрытном передвижении, а Силену пришлось несколько раз напоминать, что он — дитя природы, лес для него является естественной средой обитания и орать пьяные песни совсем необязательно.
Как только сатир заткнулся, Гераклу удалось обнаружить семейство кабанов. Хряпнув самого здорового хряка дубиной по загривку, Геракл взвалил тушу на плечо, и они пошли дальше.
Найдя подходящую полянку, Геракл вывернул из земли камень, соорудив импровизированный жертвенный алтарь, а Реджи с Силеном натаскали по его просьбе дров.
Когда костер уже весело пылал, Геракл положил вепря на алтарь и воззвал к Олимпу.
— Папа, поговорить надо, — сказал он.
В ожидании ответа Громовержца троица решила побаловать себя шашлыком.
Они доедали третью порцию, запивая ее вином из безразмерных запасов Силена, и тут воздух на поляне сгустился и замерцал. Из этого мерцания неохотно вылез молодой человек с посохом и в крылатых сандалиях. Реджи он показался слишком молодым для верховного бога местного пантеона, и стрелок подумал, что это не Зевс.
