– Кстати, Рокуэлл тесно связан с радикальным крылом Римской католической церкви, – сообщил Винсент.
– Я даже не знал, что у Римской католической церкви есть радикальное крыло, – признался Клозе.
– Будь уверен, оно существует, и его возглавляет некий кардинал Джанини, – сказал Винсент. – Эти ребята настаивают на том, что Церковь должна принимать большее участие в жизни Империи вообще и в войне с таргами в частности.
– И в чем должно выражаться это участие?
– В борьбе с грехами человечества, – сказал Винсент. – Ибо тарги – это наказание Господне, и они явились сюда, чтобы истребить всех грешников. Не подумай плохого, это я цитирую.
– Еще один пророк апокалипсиса, – вздохнул Клозе. – Их и так много развелось в последнее время.
– Только связка Рокуэлл – Джанини гораздо более опасна, – заметил Винсент. – Поскольку имеет выход на довольно широкую аудиторию.
– Но кто поверит этому бреду?
– Если любой бред повторять достаточно часто и достаточно громко, рано или поздно люди начнут в него верить, – сказал Винсент. – Из Букингемского дворца, наверное, этого не видно, но людьми постепенно овладевает паника. Империя терпит поражение за поражением, и даже битва в Солнечной системе не внушает людям особого оптимизма. Еще немного, и они будут готовы поверить в любой бред, лишь бы этот бред давал им надежду на выживание.
– Что мы можем по этому поводу сделать?
– Кроме того, чтобы раздолбать таргов в пух и прах, устранив основную причину этих разговоров? Боюсь, что ничего, – сказал Винсент. – Выступив с опровержением или вступив в публичную дискуссию с Рокуэллом или Джанини, мы будем лить воду на их мельницу. Бороться с бредом – это все равно что фехтовать с ветром. Можно затратить на процесс уйму усилий, а результат останется нулевым. Джанини как-никак кардинал, а Рокуэлл – ближайший наследник императора, так просто им рты не заткнешь.
– Мысль с убийством кажется мне все более соблазнительной, – пробормотал Клозе. – Не упускай эту парочку из виду, Винсент.
– Это моя работа.
– И на всякий случай разработай план по их физическому устранению… как паллиатив.
Ужинал Клозе в обществе двух прекрасных дам. Обычно он старался не обсуждать дела во время еды, но тема Рокуэлла и его ручного кардинала казалась ему слишком важной, чтобы откладывать ее на потом. Тем более что Пенелопа еще перед ужином задекларировала свое намерение лечь спать пораньше, и он не хотел ее задерживать после еды.
– Вы слышали что-нибудь о радикальном крыле Римской католической церкви? – поинтересовался Клозе после первой перемены блюд.
– Смутно, – призналась Изабелла. Отдел внутренних расследований УИБ, в котором она работала, занимался преступлениями в армии и на флоте, дела церкви не входили в сферу ее юрисдикции. Кроме того, ее совсем недавно перевели на столичную планету с Эдема, курортного мира на границе Империи. Политические и религиозные проблемы обычно обходили Эдем стороной. Это был мир, предназначенный исключительно для отдыха и покоя.
– Я слышала, – сказала Пенелопа. – Руководитель этого крыла кардинал Джанини обладает немалым весом в совете кардиналов и вполне может стать следующим папой. Кроме того, им благоволит герцог Рокуэлл, который старается продавить идеи Джанини в палате лордов всем своим политическим весом.
– Насколько велик его политический вес? – поинтересовался Клозе.
– Не слишком велик, но парень является следующим в списке наследования, и теперь с ним стараются считаться. До теракта он вообще никому не был нужен.
– До теракта мы тоже никому не были нужны, – вздохнул Клозе. – Весьма неосмотрительно со стороны Виктора, что он позволил себя убить: – Тут барон вспомнил, что в тот день погибли родители Пенелопы, и шумно втянул ртом воздух. – Извини.
– Ерунда, я уже примирилась с их гибелью.
– Генрих вообще не привык следить за своим языком, – заметила Изабелла. – Он сначала говорит, потом думает и начинает извиняться.
– Я всего лишь грубый солдафон, мисс, – сказал Клозе. – Общение с товарищами по казарме избавило меня от остатка хороших манер.
– Юлий сказал, что на Сахаре ты ругался как сапожник, – заметила Пенелопа.
– У меня была уважительная причина, – сказал Клозе. – Я утопил в болоте истребитель и собственную ногу. Мне еще повезло, что их стоимость не вычли у меня из зарплаты.
– Вообще-то Юлий имел в виду события до инцидента с крейсером, – сказала Пенелопа. – Кроме того, это Юлий утопил свой истребитель в болоте. Ты свой тупо взорвал.
– Юлий разглашает слишком много секретной информации, – пробормотал Клозе. – Но вернемся к нашим баранам. Папа поддерживает Джанини? Или Рокуэлла?
– Нет, папа – вполне здравомыслящий человек и понимает, что Церковь не должна вмешиваться в управление государством.
– Он может придержать Джанини, если Юлий его попросит?
– Папа стар и предпочитает ни во что не вмешиваться. Он и проповеди-то читает всего несколько раз в год. Резиденцию покидает еще реже, и совет кардиналов привык решать все текущие вопросы без его участия.
– То есть папа – здравомыслящий человек, от которого ничего не зависит? – уточнил Клозе. Как зачастую несправедлива жизнь. От здравомыслящих людей ничего не зависит, зато идиоты принимают
