– Ты боишься, что я захочу стать серым кардиналом?
– Необязательно. Хватит и того, что ты захочешь походить на твоего предшественника.
– Ты имеешь в виду Торстена? – уточнил Винсент.
– Нет, Краснова.
– И что ты об этом знаешь? – поинтересовался Винсент.
– Достаточно, – заверил его Клозе. – Юлий меня просветил.
– Ты не можешь не понимать, что я имею право питать те же подозрения и относительно твоей персоны. Твой предшественник тоже не был идеальным правителем.
– Это логический тупик, – сказал Клозе. – У нас есть основания, чтобы не доверять друг другу, но у нас ничего не получится, если мы будем продолжать в том же духе.
– Ты видишь выход из этого тупика?
– Давай все-таки попробуем довериться друг другу и посмотрим, что из этого выйдет.
Некоторое время они провели в молчании, продолжая улыбаться, помахивать руками и кивать головами, как китайские болванчики.
– Такими темпами мы будем добираться несколько часов, – заметил Клозе.
– Ближе к центру города толпа становится меньше, – заверил его Винсент. – Наслаждайся любовью подданных, пока это возможно. Я допускаю, что завтра они тебя возненавидят.
– Но не так сильно, как они возненавидят тебя. Ты должен ценить эту ситуацию даже больше, чем я. Нечасто народное ликование обрушивается на голову шефа тайной полиции.
– Если хочешь, я могу заняться чем-то другим.
– Не стоит, ты вполне устраиваешь меня на своем месте.
– Спасибо за доверие, сир.
– Не «сир», – покачал головой Клозе. – Только не «сир». Я вроде бы ясно дал понять, что не имею ничего общего с тем, что может стоять за этим словом. Обычное «сэр» меня вполне устроит. Постарайся, чтобы люди уяснили это как можно скорее.
Винсент кивнул.
– Это была впечатляющая речь. Не очень связная, может быть… но достаточно откровенная. Правители редко используют такой подход в отношении своих подданных.
– Думаешь, я свалял дурака? – встревожился Клозе.
– Посмотрим.
– Как бы то ни было, я уже устал корчить рожи.
– Привыкай, – сказал Винсент с легким злорадством. – При Юлии ты был человеком из второго эшелона, и тебе совершенно необязательно было показываться на публике. Теперь ты – номер один. Со всеми вытекающими последствиями.
– Ты хотя бы понимаешь, что именно мы натворили?
– Убили кучу народа. Или ты не об этом?
– Боюсь, что мы убили нечто большее, – сказал Клозе. – Мы пустили коту под хвост четыреста лет истории.
– Не понял.
– Мы прикончили монархию как форму правления, – сказал Клозе. – Если человечество выползет из этой войны и я уйду, как обещал, а я точно уйду, потому что такой дурдом до конца жизни мне совсем не нужен, люди вряд ли пожелают вернуться к старой доброй монархии. Мы ее немного дискредитировали своими действиями, не находишь?
– Может быть, и нет. Социальные институты умирают медленно.
– Брось. Подумай, кто ждет своей очереди взойти на престол – очередной Рокуэлл. А о тех, кто идет следом за ними, вообще никто ничего не знает.
– Тогда мы не виноваты, – сказал Винсент. – Империю прикончил теракт в Лувре.
– По крайней мере он нанес первый удар, – согласился Клозе. – А мы закончили его работу. Если бы не мы, Рокуэлл мог бы править десятки лет чисто по инерции.
– Вряд ли десятки. Тарги бы ему помешали. И это приводит меня к мысли, что сначала нам надо разобраться с вторжением, а потом стенать о далекоидущих последствиях. Кстати, как ты заполучил на нашу сторону Добсона? В моем списке он числился крепким орешком.
– Довольно просто. Я отдал себя в его руки. Он должен был оценить этот жест по достоинству.
– Он мог приказать тебя задержать. Или расстрелять на месте.
– Добсон хотел мне поверить, и я подарил ему эту возможность.
– Это было рискованно.
– Это было несложно. А я люблю простые решения, – сказал Клозе.
– Когда-нибудь эта любовь приведет тебя на кладбище.
