беседы главные исполнители его замыслов снова отправились на улицу и устроились в тени, на этот раз уже без пива. Хотя у них в запасе оставалось шесть с половиной часов, которые надо было чем-то занять, но… Отрезвительное заклинание Гарри оказалось уж слишком неприятным для повторного использования в один и тот же день.
— Горлогориус меня нервирует, — признался Гарри, закуривая сигарету. — Он и раньше пугал меня до чертиков, но в последнее время прямо-таки нагоняет на меня ужас.
— Я заметил, — сказал стрелок. — Но что именно тебя так взволновало? Подумаешь, нашел он какой-то новый источник информации…
— Ты так ничего и не понял? — удивился Гарри.
— А что я должен был понять? — спросил Джек.
— Он говорил о первых руках! — воскликнул молодой волшебник.
— И что?
— Неужели ты не понимаешь? Или ты забыл, что Большой Бо появился одновременно с сотворением нашего мира и является не чем иным, как похмельем самого творца, — сказал Гарри. — Как, по-твоему, сколько человек может знать об этом так много, чтобы полученную от них информацию называли сведениями из первых рук?
— Подожди-ка, — сказал стрелок. — Не хочешь ли ты сказать, что эти пресловутые первые руки…
— Это самые первые руки, — подтвердил Гарри. — Самые-самые первые. Те, которые создали наш мир. Горлогориус собирается допросить создателя.
— Как это возможно? Это же… — в свою очередь ужаснулся стрелок. Служителей ордена Святого Роланда трудно чем-либо удивить, и за все время их знакомства Гарри чуть ли не впервые увидел, как знаменитая невозмутимость стрелка дала брешь. — Это ведь уже не магия, черт побери. Это религия, а религия — штука опасная…
— Я не знаю, как такое возможно, — сказал Гарри. — Но Горлогориус собирается сделать именно это.
— Разве можно беспокоить создателя?
— Э… я не знаю, — сказал Гарри. — Может быть, небольшая лекция поспособствует твоему пониманию…
Он щелкнул пальцами, и перед стрелком возникло голографическое изображение Горлогориуса из второй книги.
— Речь сейчас идет о творце, а не о Творце, и о вселенной, а не о Вселенной, — начал вещать прозрачный Горлогориус. — Наша вселенная, в отличие от Вселенной, созданной Творцом, небезгранична, хотя и очень велика. Изначальный Творец создал Вселенную из ничего, потом появились творцы рангом пониже и творили свои вселенные из имеющегося под рукой материала. Я приведу пример, который подойдет для твоего ограниченного ума. Вселенная — это планета, а вселенные — это города на ней. Наша вселенная — один такой город. Или можно взять виноград. Изначальная Вселенная — это ветка, а наша вселенная — одна из гроздей, которые висят на этой ветке, и каждая виноградинка этой грозди является миром…
— Даже если это творец с маленькой буквы, он все равно является могущественной силой, — сказал Джек, не подозревая, что почти слово в слово повторяет возражения Мэнни, высказанные Горлогориусу не столь давно. — А заигрывание с такими силами может быть опасно. Очень опасно.
— Поход за продуктами в соседнюю лавочку тоже может быть опасен, — сказал Гарри. Поделившись своим ужасом со стрелком, он немного воспрянул духом. Что делать, когда вам страшно? Попробуйте напугать другого еще сильнее. — Мне хочется верить — Горлогориус знает, что делает.
— Мне хочется верить, ты знаешь, что делаешь, — сказал Мэнни, появляясь в лаборатории Гарри. Горлогориус сидел в кресле своего бывшего ученика и гонял подопытных мышей миниатюрными молниями.
— В данный момент? — уточнил Горлогориус.
— В целом, — сказал Мэнни.
— Ты видел Мерлина? — элегантно ушел от ответа Горлогориус.
— Мерлин темнит, — сказал Мэнни. — Мне не удалось отговорить его от попыток гробануть Бозела. Более того, в расклад сил вмешался сам король Артур, который взял ситуацию под личный контроль.
— Он пошлет Ланселота?
— Скорее всего. И еще тройку-другую вместе с ним. Рыцари Круглого стола очень не любят, когда кто-то убивает их коллег.
— Ты не выяснил, кто заказал им Бозела?
— Мерлин заказчиков не сдает. А кроме него там никто ничего не знает.
— Отрадно слышать, что старый пень соблюдает хоть какую-то этику, — сказал Горлогориус. — Однако мне не до конца понятна роль Бозела во всей этой истории, и я бы не хотел, чтобы его прикончили раньше, чем я во всем разберусь.
— Хочешь, я возьму Бозела под свою защиту? — спросил Мэнни. — Мне пяток рыцарей истребить — все равно что высморкаться.
В подтверждение слов он изысканно сморкнулся на пол лаборатории Гарри. Волшебники не считают нужным соблюдать правила приличия, находясь в башнях своих младших коллег.
— Идея заманчивая, — сказал Горлогориус. — Но волшебники не сражаются с рыцарями. Существуют определенные правила, черт подери!
— Или так, или Бозелу конец, — заметил Мэнни. — Ты Ланселота в бою видел? Чистый зверь, хуже Валуева. И команду он себе подберет под стать. Гавейн, Тристан, Борс…
— Разве Тристан уже разобрался со своей любовной историей?
— А я знаю?.. Как только у рыцаря Круглого стола заканчивается одна любовная история, тотчас же начинается следующая. Возьми хотя бы Ланселота с Гвиневерой… Уже лет десять встречаются и думают, что Артур ничего о них не знает…
— А он знает? Впрочем, любовные дела этих охламонов меня мало интересуют, — спохватился Горлогориус. — Бозел против Ланселота не выстоит, это факт. Если мы хотим его защитить, нам следует найти бойцов, достойных Ланселота и его приятелей.
— А такие есть? — скептически поинтересовался Мэнни. — Разве что Зигфрид, но он тот еще отморозок. И дракона защищать ни в коем случае не станет. Он его быстрее сам зарубит.
— Зигфрид нам не нужен, — сказал Горлогориус. — Необходимо найти воинов, достаточно умелых, чтобы противостоять Ланселоту, и недостаточно умных, чтобы они начали задавать лишние вопросы.
— Где ж ты таких найдешь?
— Найду, — уверенно сказал Горлогориус. — Есть у меня пара идей.
— Смотри, как бы твои идеи в конечном итоге не погубили всю нашу вселенную, — сказал Мэнни.
— Отставить панику, — сказал Горлогориус. — Мои идеи нашу вселенную спасут.
— Значит, ты все еще намереваешься воззвать к создателю и задать ему вопросы относительно количества ключей и их местонахождения?
— О да, — сказал Горлогориус. — Я люблю простые пути.
— Простые? Ты называешь выбранный тобой путь простым?
— Конечно. По сути, это должно быть не сложнее, чем вызов обычного демона. Чертишь пентаграмму, зажигаешь факелы, и дело в шляпе.
Мэнни сразу же нашел изъян в логике Горлогориуса.
— Создатель — это не обычный демон, — заявил он.
— Сейчас я уже в этом не уверен, — сказал Горлогориус. — Ты знаком с теорией Гарвина?
— С теорией Гарвина Безумного? — уточнил Мэнни. — Которую совет гильдии объявил чистой воды ересью? Помнится, ты тоже против нее голосовал.
— Я все чаще думаю, был ли я тогда прав, — сказал Горлогориус. — Были ли мы все тогда правы? Наша гильдия всегда являлась слишком консервативной организацией, с ходу отвергающей любые новые идеи, даже не попытавшись их пристально рассмотреть. И лишь через несколько веков мы убеждались в
