Вчера девчонки во главе с Клавкой встретили Витьку в детском парке, затащили его в глухую аллею и потребовали, чтобы он попросил у Затевахиной прощения. Витька гордо отказался. Тогда девчонки повалили его на землю и так настегали крапивой, что Витька пулей вылетел из парка.
А дома Витька обнаружил записку с незнакомым словом.
«Девчонок обижать не дадим, — прочёл он. — Летом настегаем крапивой, зимой закидаем снежками. Но если ты честен и смел, приходи к нам на Камышовый остров.
Витька спрятал записку подальше и стал обдумывать, как ему встретить Клавку с глазу на глаз и расквитаться за крапиву. Но она почти всегда ходила в компании девчат.
— Ты не знаешь, что такое дрохи? — неожиданно спросил Витька у приятеля.
— Дрохи? — переспросил Колька. — Я где-то читал. Это, кажется, птицы такие… в степи живут.
— Нет… то дрофы.
— Тогда, может, звери какие или рыбы… А зачем тебе?
— Да так… — отмахнулся Витька. — Привязалось откуда-то. Дрохи да дрохи…
Дрохи
Свесив голову с крыши сарайчика, Колька наблюдал за тем, что происходило во дворе Назаровых.
Тут одна за другой собирались девчонки.
Они рассаживались около дровяного сарайчика под старой дуплистой ивой. Вскоре с крыши спустилась Клава и поприветствовала подруг пионерским салютом. Потом о чём-то заговорила. Но слышно её было плохо.
— Вить, смотри, — позвал Колька приятеля. — У них не иначе, как сбор сегодня. Давай проберёмся поближе, послушаем.
Витька недовольно пожал плечом.
— Слушай, если охота! А я ещё сизарей малость погоняю.
Он открыл клетку и выпустил голубей на волю.
Во дворе появился худощавый большеголовый мальчишка.
— Видал?.. — Колька кивнул вниз. — И Мишка Осинкин с ними.
«Этому-то чего у девчонок надо? — недовольно подумал Витя. — А может, он тоже дрох этот самый? Пожалуй, и в самом деле стоит выследить Клавкину компанию».
— Ладно, послушаем, — согласился Витька.
Мальчишки ловко пробрались по крышам дряхлых сарайчиков и клетушек поближе к назаровскому двору и, прижавшись к тёплому ржавому железу, затаили дыхание.
Видимо, по давно заведённому порядку каждый из членов Клавкиной компании коротко сообщал, что он сделал за последние дни. Первой докладывала сама Клава. Позавчера в сумерки она с подружками крепко проучила задаваку Виктора Скворцова, который обидел Машу Затевахину.
Скворцов, как известно, парень не робкого десятка и сопротивлялся отчаянно, но они всё же одолели его.
— При помощи крапивы, — со смехом добавила Варя Филатова, темноглазая рослая девочка. — Но и с нашей стороны были потери.
Клава смущённо прикрыла рукой распухший нос. Колька лукаво покосился на приятеля.
— Ничего такого и не было, — забормотал тот, беспокойно заёрзав по крыше. — Просто налетели на одного, как сороки, и давай клевать. Ну, я им тоже всыпал по первое число.
— Тихо ты, слушай, — шёпотом перебил его Колька.
Вторым рапортовал Миша Осинкин.
Вчера он наловил с полкошёлки рыбы и положил её в погреб к красноармейке Самариной: пусть тётя Поля и её девчонки жарят на здоровье!
Маша Затевахина рассказала, как она вчера добрых полдня сражалась с козами. Нахалки и обжоры, они забрались в детский парк и бессовестно обгладывали молодые саженцы.
Маша трижды изгоняла коз из парка, измочалила об их спины не одну хворостину. Когда же козы снова пробрались через изгородь, Маша заперла их в сарай и держала там до прихода хозяек.
Когда дошла очередь до Вари Филатовой, она рассказала, что вчера целое утро следила за домом Матрёны Бородулиной. Действительно, у неё живёт какой-то мальчишка, не то родственник, не то приёмыш. Марфа берёт его с собой на базар торговать овощами и ягодами, заставляет работать на огороде.
— А кто он? Откуда? Как его зовут? — спросила Клава.
— Кажется, Борькой… А про всё остальное не знаю, — призналась Варя. Поговорить с мальчиком ей не удалось.
— А ещё разведчики! — сказала Клава. — Обещание давали всё видеть, всё слышать, а сами ничего не знаем. Нет, так не годится!
— А чего там знать? — заметил Мишка. — Мальчишка как мальчишка. Рыжий, пучеглазый… Весь в Бородулиных. Наверное, родня им. Он с Оськой уже чужих голубей приманивает. И насчёт рыбы тоже не промах…
— Да какая же родня, — возразила Варя, — если Борька каждое утро по тридцать вёдер воды на грядки таскает?!
— Сколько, сколько? — переспросила Клава.
— По тридцать… а то и больше. Сама считала. И на улицу его Бородулины не пускают.
— Ну вот что, — сказала Клава. — Мы сегодня же должны повидать его… И всё, всё выяснить… до последней капельки. Айда сейчас же к этим Бородулиным!
— Так там же Оська… разве он допустит? — робко заметила Маша Затевахина. — Задираться начнёт…
— Вон нас сколько! — усмехнулась Клава. — И крапивы на Оську хватит… Или мы уже больше не дрохи, а самые последние трусы?..
— Дрохи, дрохи! — раздались голоса. — Пошли, Клаша!
И пионеры всей гурьбой направились к дому Бородулиных.
— Слыхал? — Колька толкнул приятеля в бок. — Вот они, дрохи-то!
— А что это значит, ты понимаешь? — с досадой спросил Витька.
Колька покачал головой.
— Ну, может, игра такая. Или ещё что. — Он завистливо вздохнул. — А знаешь, Вить, они всё же смелые, хоть и девчонки!.. И дружные! Смотри, даже самого Бородулю не боятся…
— Это ещё как сказать, — буркнул Витька, возвращаясь к своей голубятне.
Но в душе он уже не очень спорил с Колькой.
Хорошо бы объединиться с девчонками да вместе проучить этого Бородулю! Проучить за всё: за разбитый нос, за перехваченную рыбу, за пропоротый футбольный мяч, за голубей!..
Витька спохватился. Он совсем забыл про своих питомцев, которые выписывали над крышами круг за кругом.
Витька открыл дверцу клетки и засвистел. Поблёскивая радужными грудками, сизари вернулись в своё жильё. Он пересчитал их и выругался: не хватало двух голубей — Трубача и Забияки.
К нему подбежал Колька.
— Я ж говорил тебе, говорил: это всё Оськина работа…
— Ну погоди же, Бородуля!.. Будет тебе выволочка.
— А знаешь что? — подсказал… вдруг Колька. — Пошли сейчас же к Бородулиным, пока там девчонки… И поговорим с ним.
Витька подумал, почесал в затылке, потом запер клетку с голубями.
